Я вас не слышу

Гуля не произвела на родню того впечатления, на которое рассчитывала Надя. Соловьевы нашли, что «малая» совершенно «не в их родову». И вообще они практически не обращали на малышку внимания. Почему-то радовались не Гуле, а больше высказываниям Ленкиной дочери, громко смеялись, глядя на ее проказы. Мария видела, что Наде обидно. Вроде по другому поводу пришли! Ей так хотелось, чтобы все умилялись тому, как быстро Гуля крутит головой, как удивленно таращит глазки или вдруг непроизвольно начинает улыбаться большим ярким ртом, становясь при этом ужасно похожей на Буратино.

– Мам, посмотри, какая она красивая.

«Куда уж там!» – думалось Марии. Она сама не была слепо влюбленной в свое чадо матерью и все Надины недостатки видела. И Гулю красавицей назвать было сложно. Обычная малышка. Смешная, улыбчивая, очень складненькая: никаких кривых ножек и ручки в перетяжках такие миленькие!

– Свои дети всегда самые лучшие. А уж малышей некрасивых не бывает.

Не красивая, но забавная! И с каждым месяцем все забавнее.

После праздничного ужина гости наконец-то обратили внимание на Гулю.

– В кого это у нее рот такой большой? И смотрит все время мимо. Вы бы ее к врачу свозили, – Люба внимательно рассматривала свою внучку.

– Свозили, Люба, а как же! У нас, сама знаешь, каждый месяц осмотр у всех специалистов.

– Да чего мне специалисты! Я вон пятерых воспитала, на глазок мне и так все понятно.

– И что? – напряглась Надя. – Вам в Гуле что-то не нравится?

– Ребенок и ребенок! Че восхищаться-то зазря. Есть дети и вправду красивые. Вот у нас Юрка, когда маленький был, – лицо Любы наконец-то расплылось в улыбке, – чистый ангел. Волосики курчавенькие, глазки пуговками. Я ему банты всегда завязывала. Так мне на улице вечно говорили: «Вот мамаша – сама худющая, одни кости торчат, а ребенок – бутуз». А губки – ну прямо как с картинки про детское питание.

После ухода гостей Надя никак не могла успокоиться:

– Нет, ну надо же. Видела я эти фотографии. Там у Юры лицо круглое, глаз нет вообще, а на шее – огромный черный бант. Да наша Гуля в тыщу раз красивее.

Юра, весело напевая, мыл на кухне посуду. Он был абсолютно счастлив от общения с родственниками; на его взгляд, встреча прошла прекрасно. Мария вполголоса успокаивала дочь:

– Для каждой мамы ее ребенок – самый лучший. И не обижайся даже, это нормально.

Хотя сама она тоже удивлялась странному визиту родственников. Складывалось впечатление, что Соловьевы сто лет не виделись, а тут вдруг именно здесь встретились, чему были несказанно рады.

– Катька, пятерок много натаскала? – спрашивал, например, у дочери Егор.

– Полно! – улыбалась Катюха.

– А ты, Ритка, опять смурная. С парнем, что ли, поругалась? – Егор уже подпил, и его тянуло на разговоры.

– С чего это ты взял, что у меня парень есть? – беззлобно огрызалась Рита.

Да, так случается: люди живут вроде в одной квартире, но не слышат друг друга, не видят – у каждого свои заботы, свои проблемы. А вот пришли в гости все вместе и обрадовались друг другу, и давай общаться! Им просто было не до маленькой Гули. С ней же еще не поговоришь. Лежит себе и глазенки таращит. Успеют еще поговорить-то! А вот почему они дома друг друга не видят? Странно это все как-то. Мария отметила для себя, что эта обнаруженная странность сегодня как-то сроднила ее с дочерью. Только вот хорошо ли это? Конечно, хорошо – пусть Надя строит свою семью по-другому. Мария – не пример для подражания, она и не претендует на это, но вот таких отношений, как в семье Соловьевых, она для своей дочери тоже не пожелала бы.

После того посещения Гуля сильно заболела. «Сглазили, – нервничала Мария. – На порог больше не пускать!» Медик Юра, естественно, все валил на Ленкину дочь, которая кашляла прямо на маленькую Гулю. Распсиховался, позвонил матери, первый раз повысив голос:

– Чего больную-то привели?!

– А куда нам ее девать было?

– Дома бы оставили!

– Одну, что ли?

– Ленка в другой раз могла прийти!

– Да чего разошелся-то? Думаешь, она первый раз заболела, так вылечите, теперь на всю жизнь здоровой станет? Еще хлебнете. Детей воспитывать – это вам не в бирюльки играть! Вон я как-то пятерых подняла.

– Да температура у нее шпарит!

Юра швырнул трубку и подробно пересказал ссору с матерью.

Сколько раз потом Мария вспоминала эти Любины слова. Ей казалось, что Надина свекровь накаркала Гулину болезнь. А может, до их посещения Гуля и была обыкновенной здоровой девочкой? Ведь могло так быть? Три месяца не болела, а тут вдруг заболела. Да так тяжело. Никак не могли сбить температуру. «Скорая», уколы. Мария молилась в то время на Юру, на его рассудительность и твердость. Они вдвоем с зятем боролись за Гулю. Надю сковал панический страх. Ну да, дети болеют, и Надя маленькая болела. Но все общие рассуждения тут же забываются, когда заболевает собственный ребенок. Чужой опыт никогда и никому не помогал.