Я вас не убивала, герцог!

– Неожиданно, – признался он и смерил меня еще одним внимательным взглядом. – Леди, которая умеет готовить…

– Я… – сообразила, что как-то нужно исправлять этот косяк, и в один миг оробела – слишком уж мужским и оценивающим был сейчас взгляд герцога. – Я любила готовить дома, правда, в основном занималась сладкой выпечкой, но и горячие блюда, если нужно, могу.

– Какой мужчина не будет рад исполнить маленький женский каприз, – произнес наконец лорд. – Считайте, что кухня ваша. Взамен я скромно надеюсь, что вы будете так щедры и угостите жениха вашими творениями, – он улыбнулся лукаво, и легко потянул за собой – мы продолжили путь.

– Спасибо, – благодарила я, уткнувшись взглядом в носки своих туфель. Отчего-то перед герцогом на меня напало смущение, и определить его корни я никак не могла. Лишь догадывалась, но в виду отсутствия логики согласиться с собственными выводами не могла.

Лорд Ревьен довел меня до дверей в мои комнаты и пообещал, что Нейт скоро явится. Где все это время пропадал мой капитан, ума не приложу. Должно быть герцог специально услал охранника с каким-нибудь мелким поручением, чтобы тот не мешался. Андрэ слегка поклонился, опять поцеловал кончики моих пальцев, задержавшись на них губами дольше положенного, и оставил меня одну.

– Так держать, леди! – принялась довольно хлопотать вокруг меня Санни. – Вы точно ему нравитесь, а иначе не пошел бы наш герцог разбираться на кухню. Еще и червей их есть заставил, вы видели? – довольно захихикала она. Очевидно, горничной тошнотворное зрелище таковым не показалось.

– Не напоминай, – поморщилась я и без сил плюхнулась на диванчик.

То ли организм мой вконец оголодал и еще не восстановился после болезни, то ли слишком много стресса пришлось на одно утро, но силы как-то внезапно закончились. Я распласталась по мягкой обитой тканью спинке и откинула голову назад. Ну и денек!

Глава 15

Андрэ

Он был в ярости. Той ледяной, холодной ярости, которая грозится смести и уничтожить все вокруг, стоит только спустить ее с поводка. Как они посмели! Его люди, должные служить ему верой и правдой, решились устроить самосуд! Да над кем? Над его законной невестой, вполне возможно будущей женой и хозяйкой всего поместья. Потчевали гостью личинками и насекомыми, будто у него дома нет никакого порядка. Будто он, будучи совсем больным, не вызывал к себе домоправительницу и не отдавал ей четких указаний, когда в первый раз увидел это непотребство. Он, конечно, и сам виноват, что не проверил и не удостоверился, но до этого момента Андрэ Ревьен считал, что его авторитет среди своих людей непререкаем. А леди Ингрид тоже хороша. Решила гордо терпеть издевательства и строить из себя мученицу, убеждаясь лишний раз в бесчеловечности его образа. Жестокий герцог издевается над юной девой при помощи слуг – правильно она за него, тирана и деспота, замуж не хотела.

Никогда еще он не испытывал такой силы эмоций, как в момент, когда в образе охранника ворвался к себе в покои. Сдернул с шеи амулет-хранитель личины, возвращая свою внешность, наспех переоделся в подобающий костюм и взялся за зеркало. В их мире достаточно было иметь деньги, и тогда отсутствие магии не становилось проблемой, всегда можно было заменить ее артефактами и прочими изделиями магической промышленности. Благо возможностей у него было хоть отбавляй.

Его артефакт мог не только показывать, что происходит в любом уголке поместья, но и запоминать. Поэтому сейчас он смотрел, чем невеста завтракала, обедала и ужинала за последнее время. Что ж, чуда не произошло. Увиденная им лично картина повторялась во время каждой трапезы, и каждый раз гордая упрямица поджимала губы, выбирала что-то, меньше всего испорченное, но ничем больше не выказывала своего отношения. Решила, видимо, терпеть до победного, перебиваясь яблоками с садовой яблони. Даже охранника подбила их воровать, а к нему за помощью не пришла! Ну что за девчонка!

Значит, он устроит ей победу, принесет на блюдечке, только совсем не ту, на которую она рассчитывала. Герцог Ламандский отложил магическое зеркало на бюро и протянул руки камердинеру, тот застегнул на белоснежных манжетах запонки – последний штрих безупречного образа лорда, и Андрэ стремительным шагом покинул помещения. В кухне, куда он вошел предельно собранным, царило молчание. И это было хорошо. Он не представлял, как совладал бы с собой, посмей кто-то ослушаться приказа, который он отдал под личиной капитана.

Его ярость была столь мощной и всепоглощающей, что, отпусти он ее хоть на долю дюйма, она бы сокрушила всех и вся. Поэтому самым мудрым, что он мог сделать, было сковать самого себя тисками самоконтроля, чтобы ни одна эмоция не смогла пробиться сквозь эту броню.

Он наказал своих людей. Не для того, чтобы покрасоваться перед невестой или расположить ее к себе, нет. Повара с главной кухаркой вполне заслужили отвратный перекус. Никто не посмеет творить подлости за его спиной и от его имени. А если уж Андрэ Ревьен что и ненавидел в этой жизни, так это людскую бесчестность вкупе с откровенной жестокостью.