Я - ваши неприятности

- Циркачом его прозвали после того, как прошелся по карнизу девятого этажа.

- По нужде или так, для удовольствия? - спросила тетушка.

- От милиции уходил. А мог бы не суетиться, переночевать у нас, а с утра домой. Гонор, одним словом. В общем, ушел и получил кличку Циркач. Еще вопросы есть? Вопросов нет. Извините, девочки, лично я за вами хоть на край света, но на чем вы Серегу Правдина поймаете, ума не приложу.

- Какая у него, однако, фамилия для бандита, - покачала головой Серафима.

- Ага, как на заказ, - согласился Владимир Петрович.

Я хранила молчание. Задача была явно невыполнимой, и я втайне радовалась. А зря.

- Что ж, - сказала тетушка, - негусто, но и не пусто. Значит, семьянин. Хорошо.

- Чего ж хорошего? - удивился Владимир Петрович. - Я тебя сразу предупреждаю, он не клюнет. А если вы в кабаке к нему приставать начнете, он скорее всего нацелит вас шагать довольно далеко, причем в грубой форме.

- Вот-вот, - подала я голос, - к тому же я совершенно не способна приставать к мужчинам в этих... в кабаках. Говорю сразу, у меня не получится.

- За что тебе деньги в твоем театре платят? Не может она... А тебе, друг мой Вовка, я со всей ответственностью заявляю; нет такого мужика, которого нельзя взять за яйца.

Я собралась покраснеть от такой грубости, но передумала и только рукой махнула, а Серафима, глядя в потолок, продолжила:

- Кабак не годится. Дыша духами и туманами... конечно, здорово, но вдруг он это стихотворение в детстве не читал?

- Серафима, - решила вмешаться я, - наша задумка никуда не годится. Ясно он любит жену. И человек приличный, я, конечно, имею в виду не его бандитство, а то, что парень хотел подняться из грязи, в которой оказался в момент рождения. Наверное, он не пьет? - Вопрос адресовался эксперту по Циркачу.

- Очень мало, очень редко, - ответил Володя.

- Видишь, - обрадовалась я. - Мы имеем дело с индивидуумом, желающим покончить со своей средой. А такого человека должны волновать деньги, успех.

- И женщины, - хмыкнула Серафима, - которые, выражаясь языком начала века, принадлежат к другому сословию.

- Он любит жену, - нахмурилась я.

- Еще бы, она ему вместо мамки. Помогала и поддерживала. И сейчас наверняка советы дает. Конечно, он испытывает чувство благодарности, и вполне возможно, что в ней нуждается. Только мальчик вырос. Двадцать шесть лет - время страстей и большой любви. Я проглочу свой язык, если он не клюнет.

- Хотелось бы присутствовать, - съязвила я, но остановить тетушку было уже невозможно.

- Он наверняка подумывает свои чад отправить в Гарвард. Отголоски не счастного детства: моя дочь ни в чем нуждаться не будет...

- Нам-то что с этого? - разозлилась я.

- А то... Обращаю ваше внимание на тот факт, что хорошо закончивший школу мальчик не пошел в институт, а стал бандитом. Наверняка имел на судьбу обиду. Воображает себя кем-то вроде Робина Гуда. Улавливаете? Парень романтик. Вот мы ему и отвалим романтики по самые уши.

- Конечно, в психологии я не силен, - мудро заметил Владимир Петрович. - Только кажется мне, что чепуха все это.

- Так давайте проверим, - миролюбиво кивнула тетка. - Вернемся к главной проблеме: где нам его зацепить? Кабак, по здравым размышлениям, действительно не годится. Где он еще бывает? Я имею в виду общественные места. Театр, концертный зал?

- Ты, Серафима, малость загнула, в театре и я бываю раз в год.

- А вот и напрасно, - не удержалась я. - У вас хорошая труппа и спектакли удачные...

- Ты нам потом расскажешь, - перебила Серафима. - Значит, театр отпадает. Что ж нам, его на улице ловить? Организовывать случайную встречу?

Володя за ухом почесал и неохотно сказал:

- Он ездит в церковь по воскресеньям.

- Зачем? - в два голоса удивились мы.

- Жену привозит, а сам ждет в машине.

- Ясно. Жена, значит, мужнины грехи замаливает. Что ж, разумно, сразу видно, люди обстоятельные. Какую церковь предпочитают?

- Вознесенскую.

- Это та, что на Ивановой горе? - почему-то обрадовалась Серафима. Повезло! Натура там... одним словом, красотища. Кстати, завтра воскресенье, ежели я ничего не путаю.

-- О Господи, - простонал Владимир Петрович.

-- Мне-то что делать? - нетерпеливо бросила я.

-- Возникнуть. Войти в его жизнь уверенной походкой. Или, на худой конец, мелькнуть, оставив след в душе. Для начала и этого хватит.

- У меня сразу вопрос, - сказала я. - Он ждет жену в машине, так?

- Так, - ответил Владимир Петрович, - темно-вишневая "восьмерка".

- Вот-вот, - усмехнулась я. - Мужчины, когда кого-то ждут, очень любят копошиться в недрах своей машины. Мне сколько раз мелькать, чтоб он заметил?

- Это я беру на себя, - сказала тетя. - Ежели он под капот залезет, подойду и отвлеку интересным вопросом.

- И он будет смотреть в твои прекрасные глаза, - подсказала я.

- Шумовой эффект, - заявила Серафима.

- Что? - проявил любопытство Владимир Петрович.

- Человек поворачивается на шум. Значит, ты подъезжаешь на машине.

Тут включилось мое воображение, с этим ничего не поделаешь. Оно включается, и я начинаю мыслить сценами. Может, во мне гибнет режиссер?