Я вернулась, Господи! (сборник)

Приближались новогодние праздники. На работе у Ирочки творилась настоящая кутерьма. Женщины бегали по магазинам, обменивались рецептами праздничных блюд, обсуждали наряды. Ирину тоже охватила предпраздничная лихорадка. Она составляла меню, покупала необходимые продукты, продумывала прическу и макияж. Еще в начале зимы купила себе замечательное платье, темно-синее из натуральной шерсти, отделанное кружевом ручной работы. Ирина смотрелась в нем великолепно, голубой шелковый бант подчеркивал талию, а нитка жемчуга делала наряд еще более утонченным. Решено было надеть его на Новый год, осталось только купить туфли. С Павлом отношения стабилизировались. Он приходил к ней несколько раз по вечерам, и хотя на работе оставался с ней холоден, придерживаясь официального тона, дома Ирочка растворялась в его ласках и нежности. На все новогодние праздники он уезжал с семьей в дом отдыха на Истру и поэтому заехал к ней за три дня до праздника с бутылкой шампанского и огромным тортом.

— Гуляем! — объявил он с порога, чмокнув Ирочку в нос.

Она засуетилась, накрывая на стол. Конфеты, лимон, маленькие бутерброды с сыром. Шампанское только пригубила, не хотела нарушать данное самой себе обещание.

— Не принимается, — Павел решительно пододвинул ей бокал. — Новый год как-никак. Хоть и через три дня, но давай-ка за нас. — Павел смотрел на нее внимательными глазами, а Ирочка раздумывала. Нет, нельзя, чтобы любимый догадался. Для него она должна оставаться женщиной, которая контролирует свое поведение. Да, она вполне может выпить немного шампанского, тем более тост этого стоит. Но на этом все!

Вино шумело в голове, его руки были такими ласковыми, и Ирочка уплывала в волшебную розовую страну, покачиваясь на белом пушистом облачке.

— Милый, как мне пережить эти праздники? Я буду так скучать, — шептала Ирина, лежа у Павла на плече.

— Я тоже, — он теребил завиток ее волос у виска, нежно целовал в ухо.

В этот момент Ирина готова была все простить ему. Пусть возвращается к нелюбимой жене, пусть едет в дом отдыха, пусть совсем не замечает Ирину на работе, но пусть любит ее, любит. И возможно, она когда-нибудь родит ему маленького сына, светловолосого карапуза, и может быть, он… Нет, она не будет загадывать слишком далеко, просто будет верить в свое счастье.

…Приход Нового года, по традиции, шумно отметили в коллективе. В одном из кабинетов сдвинули столы, часть закуски принесли из дома, часть в складчину купили в ближайшем магазине. Стол получился шикарный. Домашнего посола огурчики, щедро политые подсолнечным маслом и украшенные зеленым луком, — девчата из бухгалтерии вырастили зелень на окне — традиционный салат оливье, тарелочки с колбасой и сыром, рыба и неизменный атрибут этого праздника — мандарины. По стенам развесили серебристый дождик, снежинки, вырезанные из белой бумаги, кто-то принес из дома магнитофон.

Ирочка долго выбирала, что ей надеть на вечеринку. Платье решила приберечь на новогоднюю ночь, поэтому в запасе у нее оставались два костюма и юбка с блузкой. В качестве консультанта был приглашен Костик, от которого толку, впрочем, было мало. Ирина нравилась ему во всех нарядах. Ирина жеманно проходила перед Костиком, стараясь копировать походку манекенщиц. Кот смотрел на нее восторженными глазами, и когда она спрашивала у него, что же ей, в конце концов, надеть, Костик виновато улыбался и пожимал плечами.

— Кебе все это безумно идет, Ирочка! Я, право, затрудняюсь ответить.

Поняв, что ей придется самой определиться с выбором, Ирина остановилась на своем любимом костюме. Прямая укороченная юбка была сшита из темно-зеленого тяжелого шелка с более светлой строчкой и поясом. Пиджак безукоризненно сидел на Ирочкиной фигуре.

— Ну как? — покрутилась она перед Костиком.

Кот только восхищенно закивал головой.

Отправляясь на вечеринку, Ирочка капнула на запястье любимые духи, улыбнулась своему отражению в зеркале и Костику заодно и помчалась навстречу удивительному празднику. Ведь это единственный раз в году, когда исполняются твои самые заветные мечты и желания. Ирочка верила в это с детства и на каждый Новый год загадывала что-нибудь хорошее.

Праздник получился радостный и, как всегда бывает, когда в коллективе большинство женщины, шумный и немного сумбурный. Женщины выпили и заговорили все разом, причем одновременно и с соседкой по столу, и с теми, кто сидел вдалеке. Разговор, как водится, быстро свелся к мужчинам, дамы принялись, правда в шутливой форме, критиковать сильный пол, и Павел Григорьевич, хлопнув в ладоши, громко объявил:

— Танцы!

Кут же включили магнитофон, и Павел, подхватив Валентину Игоревну, вышел на середину круга. Мужчин было раз, два и обчелся: инспектор Анатолий Петрович да водитель Андрей, поэтому женщины танцевали в общем круге. Ирочка весело пританцовывала рядом с Лидой.

— Хорошо выглядишь, — шепнула та.

— И ты, — не осталась в долгу Ирочка.

Лида в самом деле смотрелась замечательно. Красиво уложила свои рыжие непокорные волосы, немного подкрасила глаза и губы. Удачно подобранный костюм скрывал ее полноту.

На вечере Ирина пила только сок, заметив одобрительный взгляд Лиды. Ей было необыкновенно хорошо, она веселилась и смеялась вместе со всеми, стараясь не обращать внимания на поджатые губы Валентины Игоревны. Павел был галантен, произносил красивые, проникновенные тосты, пару раз даже станцевал с Ириной, хотя и держался с ней отстраненно. А вообще он старался никого не обделить вниманием и шутил, ухаживал, кружил в танце всех своих сотрудниц. До конца праздника было еще далеко, однако Митрофанов засобирался домой, вызвал такси и, громко попрощавшись со всеми, ушел. Ирочка сразу сникла, загрустила, но Лида, толкнув ее локтем в бок, прошептала:

— Держись, на тебя смотрят.

Ирочка заметила пристальный взгляд Вероники — инспектора из соседнего отдела, худющей, с колючими, ледяными глазами. Веронику многие недолюбливали, считали противной и вредной. Говорили, что когда-то Павел Григорьевич оказывал ей весьма нежные знаки внимания. А еще Ирина слышала, что Вероника жуткая сплетница, никому еще не удалось избежать ее острого язычка.

Пришлось через силу улыбнуться и даже вместе со всеми спеть несколько песен. Ну не давать же повод этой грымзе для очередных пересудов.

Домой Ирочка пришла поздно, уставшая и немного расстроенная, что не удалось напоследок поговорить с Павлом. Хотя, танцуя, он тихонько прошептал Ирине:

— С наступающим! — А потом уже в конце танца, добавил: — Увидимся после праздников.

Ну что ж, и то хорошо. Конечно, праздники без него пройдут скучно, но ей же не впервой. Ирина вспомнила все те выходные, которые провела в одиночестве, не зная, куда себя деть; те вечера, темные и унылые, наполненные тоской и душевной неустроенностью. В такие минуты, складывающиеся в часы, не читалось, не смотрелось, не разговаривалось и не спалось. Но ведь она сама выбрала себе этот путь. Путь, полный одиночества и грусти. У нее не было близких подруг, да Ирине и не хотелось их иметь. К чему? Ей и так хорошо с самой собой. А на худой конец есть Костик, который всегда примчится по первому зову. Но главное — Павел. Он приходил после разлуки, и опять солнечный лучик счастья светил Ирочке в душу, горел ярким огоньком в ее глазах, растягивая в широкой улыбке рот.

Включив огоньки на наряженной елке, Ирина сунула ноги в тапочки, но переодеваться не стала. Ее не покидало ощущение праздника. Хотелось верить, что наступающий год изменит все в ее жизни, сделает Ирину по-настоящему счастливой, все проблемы разрешатся, и у нее появится настоящая семья.

Ирочка прилегла на диван и, глядя на мигающие елочные огоньки, стала мечтать. Вот Павел в бархатном халате — она видела такой в магазине на Смоленской, совсем, кстати, недорого, — прохаживается по квартире. В одной руке дымится чашка кофе, а другой он, по своей привычке, отчаянно жестикулирует. Павел что-то рассказывает Ирине, а та заразительно хохочет. На коленях у нее лежит книга, но Ирина почти не заглядывает туда, наблюдая за Павлом и боясь пропустить его очередную шутку. Как, а где же светлоголовый мальчуган с тугими щеками и смешными пухлыми пальчиками? Да вот же, возится с игрушками у шкафа, сосредоточенно собирая и разбирая пирамидку.

Зажмурившись крепко, Ирина хотела и дальше рисовать в воображении воздушные замки, заглядывая на пять, на десять лет вперед, но что-то останавливало ее. Она вдруг вспомнила о больном сыне Павла, которому совсем не было места в ее мечтах. А ведь Павел очень любит своего сына, больной ребенок — смысл всей его жизни. Он сам говорил об этом Ирине, и не раз. А если они будут жить с Павлом вместе, значит, Ирина должна полюбить этого парнишку. Жить вместе? Разве Павел когда-нибудь заговаривал с ней об этом? Ирина сама все нафантазировала, напридумывала себе невесть что. Она вспомнила, как в детстве говорила ей бабушка, когда она девчушкой приезжала к ней на лето в деревню. Размечтается, бывало, Ирочка:

— Завтра с девчонками по грибы пойдем, говорят, боровиков тьма-тьмущая, а потом на озеро сбегаем искупаемся, водичка как парное молоко.

А бабушка так хитро на нее посмотрит и скажет:

— Загад не бывает богат.

И ведь точно. Из леса приходили без грибов, будто попрятались все боровики, а к обеду начинался дождь и затягивался на целую неделю, какое уж тут купание.

Неужели и эти Ирочкины мечты не сбудутся? И придется ей прятать свою любовь от посторонних глаз, встречаться с Павлом украдкой, бояться каждого неодобрительного взгляда. Она вздохнула, в глубине души надеясь, что хоть что-то из ее желаний сбудется.