Я вернулась, Господи! (сборник)

И вновь тот же сон посетил Ирину ночью. В кромешной темноте ее звал Костик, а она, продираясь сквозь чащу колючих зарослей, упрямо шла вперед, подальше от друга. Ирочкины руки были расцарапаны в кровь, упругие ветки больно хлестали по щекам, огромные птицы зловеще кричали над головой.

— Ирина, Ирина, — доносился до нее голос Костика, но Ирочка упрямо двигалась дальше, раздвигая кусты окровавленными руками. И вдруг теплый, ласковый голос откуда-то сверху произнес:

— Кебе не туда. Вернись.

Споткнувшись, Ирина подняла голову. Кто это? Разве может кто-то знать, куда ей идти, кроме нее самой? Наверху раскинулось бескрайнее небо, такое яркое, густо-синее, колыхающее ажурные облака, что Ирина поразилась контрасту между темной, зловещей чащей и ослепительным, словно живым океаном поднебесья.

— Вернись, — тот же голос мягко, настойчиво разнесся с вышины.

Вглядываясь в череду плывущих пушистых облаков, Ирина вдруг увидела глаза, внимательно наблюдающие за ней. Где она видела это взгляд? И почему ее душа сразу растревожилась? Словно яркая молния блеснула у Ирины в мозгу. Она узнала этот взгляд. Как смотрит с простенькой бумажной иконки Спаситель.

Чувствуя, как сердце падает куда-то вниз, Ирина проснулась.

Едва позавтракав, Ирина вытащила из-за занавески в углу свою картину, которую написала в счастливые дни своей жизни. Она бережно поставила ее на стул посреди комнаты и долго любовалась своей работой. Это был автопортрет. С холста на нее смотрела молодая женщина. Широко раскрытые глаза искрились неподдельным весельем. Ирине удалось передать в облике, улыбке, выражении лица страсть, нежность, искренность. Женщина на портрете светилась таким счастьем, что казалось, от картины исходил свет. Чуть заметная улыбка, высокие скулы, кокетливые завитки волос у висков. Она притягивала взгляд, завораживала, волновала.

— Неужели это была я? Какая счастливая и беззаботная. — Ирочка, полуобернувшись, взглянула на себя в зеркало. Потухший взгляд, сероватый цвет лица, опущенные уголки рта, что придавало выражению ее лица грустный и унылый вид. Коска сквозила во всем ее облике. Разве это она? Какое поразительное расхождение с женщиной на портрете. Как будто два разных человека.

— Нет, это никуда не годится, — громко и вслух сказала Ирочка, — до такой степени зависеть от обстоятельств! Как нельзя. Когда это случилось со мной? Почему я просмотрела тот момент? Ведь что-то надломилось во мне. Что-то важное ушло из души, и я не знаю, как это вернуть.

Ирочка громко произносила эти слова, не отрывая глаз от портрета. Господи, да как же она жила эти годы? Проходила мимо важных и нужных событий и дат. Не радовалась встречам с родными, отвергала ухаживания Костика, жила, как на необитаемом острове, без друзей и просто хороших людей. Все чего-то ждала, а оно не приходило. И даже ее любовь к Павлу оказалась миражом, а счастье было таким мимолетным, что, сколько Ирочка ни пыталась его остановить, удержать его, видимо, не удастся.

Ирина решительно убрала портрет на антресоли. Пусть побудет там до лучших времен. Сейчас она не могла смотреть в эти лучистые глаза. Эта загадочная полуулыбка вызывала у нее необъяснимую тоску. В который раз она давала себе обещания, не зная, сможет ли выполнить их.