Я вернулась, Господи! (сборник)

Ирина вышла на работу немного раньше указанного в заявлении времени. Не могла уже находиться дома. Хотелось видеть Светочку, погрузиться в работу, когда каждодневная толчея студентов и преподавателей отвлекает от мрачных мыслей. Светлана ей искренне обрадовалась.

— Слушай, не вытерпела и пришла, — Ирина, смущаясь, протянула Светлане несколько листочков бумаги.

— Неужели написала? — ахнула Света.

Схватив исписанные листки, она уселась за стол и углубилась в чтение. Ирина с нетерпением переминалась с ноги на ногу.

Светлана отложила листки и принялась кружить Ирину по комнате.

— Ой, как здорово, ой, какая ты молодец! — Загремел опрокинутый стул, потом второй. В библиотеку заглянула Алевтина Федоровна, работница читального зала.

— Что тут у вас за погром? — Она строго посверкивала глазами поверх очков.

— У нас все хорошо, Алевтина Федоровна, у нас все отлично. — Светлана кинулась поднимать стулья.

— Хорошо, — хмыкнула Ирина, — это ты так считаешь. А что скажет редактор журнала? И потом, в какой журнал мы это пошлем?

— Сейчас, подожди, — уже из-за двери прокричала Света, выскочив на улицу.

— Вот, смотри, — она выложила ворох журналов на стол, — в киоске рядом с институтом все скупила. Давай пошлем во все. В какой-нибудь да возьмут. Быстренько садись за компьютер, перепечатай, и сегодня же разошлем.

К концу рабочего дня заглянул Костик.

— Ну, явился не запылился, — съязвила Ирина, — дай я хоть на тебя за рубль посмотрю.

— При чем тут рубль? — не понял Костя.

— Да ну тебя, — махнула Ирина, — ты где пропадал?

— У меня для тебя новости, — загадочно прошептал Костик, игнорируя ее вопрос.

— Выкладывай. Светлана в курсе.

— Я был в архиве. Просидел там почти две недели. И я нашел следы. Твоих предков. Во Франции. — От волнения Костя говорил громкими отрывистыми фразами.

Ирина не верила своим ушам. Она давно и думать забыла про своих чопорных прапрапрадворянок. А Костя, видимо, взялся за это дело серьезно.

— А для чего ты взялся их искать? — Ирина строго сдвинула брови. — Чтобы передо мной всегда был пример их безукоризненной жизни?

Костя растерянно заморгал ресницами.

— А почему бы и нет? — вступилась за Костю Света. — Неужели мы такие совершенные, правильные, что нас даже и поучить никто не может? Да я, если хочешь знать, столько ошибок в жизни сделала и продолжаю делать. Ого-ого.

— Ты? — удивилась Ирина.

— Конечно. И всегда рада, если нахожу примеры безгрешной жизни.

— А разве такие примеры есть?

— Да сколько угодно: Сергий Радонежский, Иоанн Кронштадтский, Матрона Московская. Но это люди святые, к Богу приближенные. Мы не всегда можем следовать их жизни. А вот простые смертные, как твои родственники, — чем не пример? Почему же у них не поучиться? Если есть чему. Даже самому малому.

— Ну ладно, — смилостивилась Ирина, — рассказывай, что ты там нашел.

— Все очень просто, — воодушевился Костик, — та самая беглянка, что уехала в Польшу, а потом во Францию, твоя, между прочим родная, прапра и т. д. Как вот она родила еще одну дочь, не считая той, что осталась в России. Выдала ее счастливо замуж, дождалась внучку и благополучно почила, похоронена в Нормандии. Ну, а ее прямой потомок и твоя ближайшая родственница сейчас живет во Франции, в одном из монастырей женской обители. Твоя, между прочим, ровесница. Мои розыски еще не совсем завершены. Надо еще списаться кое с кем во Франции. У меня там коллега, тоже историк.

— Константин Сергеевич! Какой же вы молодец! — Светлана даже в ладоши захлопала. — Это же замечательно, когда у человека находятся родственники. Ирина, обязательно позвоните Ольге Андреевне. Уж она-то как будет рада.

Услышав новость, Ольга Андреевна прослезилась.

— Костя, ты не представляешь, как я тебе благодарна. Мама была бы счастлива. И бабушка.

Ирина тоже радовалась. В конце концов, здорово, что ты не один на свете. И где-то, пусть даже далеко, есть родные для тебя люди.

Этот месяц складывался для Ирины удачно. Она много писала, ходила вместе с Костиком на этюды. Несколько раз порывалась позвонить Вадиму, но потом откладывала. Не могла. Он тоже не давал о себе знать. За это время она очень сблизилась со Светланой. Женщины обсуждали важные для них вопросы, ездили в Троице-Сергиеву лавру, иногда чаевничали на Светланиной кухне.

Работа приносила Ирине удовлетворение. Читатели ценили в ней аккуратность, хорошую память и эрудицию. А Ирина любила шумные перемены, когда студенты врывались толпой в библиотеку, требуя ту или иную книгу. Это первокурсники. Ирина отличала их по восторженным глазам, наивным вопросам, чисто детскому любопытству.

В библиотеке постоянно толпились читатели, поэтому в буфет они со Светой бегали по очереди. В тот день Ирина задержалась у буфетной стойки, и Светлана без конца выглядывала в коридор.

— Где ты была так долго? — завидев Ирину в конце коридора, закричала Светлана. — Кебе из редакции звонили.

В глазах у Светланы плясали веселые искорки, и ее волнение передалось и Ирине.

— Может быть, самой перезвонить? — забеспокоилась она.

— Жди, сказали, позвонят попозже.

Ирина сидела как на иголках и в нетерпении схватила трубку, когда зазвонил телефон.

— Ну что? — затормошила Светлана подругу, когда та закончила разговор.

— Сказали, что рассказ понравился, что хотят сотрудничать. И еще, нужны документы для выплаты гонорара. А какие, я забыла.

Ирина ошеломленно смотрела на Светлану, не до конца веря услышанному.

— А что я говорила! — торжествовала Светлана. — Все, сегодня закатываем пир на весь мир. Надо Дашке звонить, чтобы успела что-нибудь приготовить вкусненькое.

Маленькая Светланина кухня едва вместила всех. Ольга Андреевна, Василий Петрович, Костик, Ирина. Дашутка ради такого случая особенно расстаралась: не торт вышел, а произведение искусств. Даже резать было жалко. А Даша сердилась:

— Ага, я для чего его пекла, смотреть на него?

— Я бы его в музей кулинарного искусства поместил и каждый день ходил бы на него любоваться, — смеялся Костик, отрезая себе большой кусок торта.

— Вот свой кусок и помещай, — улыбалась Ольга Андреевна, — а я уж свой буду есть и Дашеньку благодарить.

— И я, — поддержал жену Василий Петрович.

— Станешь ты, Ириша, знаменитым писателем, смотри не зазнавайся. — Светлана встала, чтобы подлить всем чаю.

— Скажешь тоже, писателем, — махнула рукой Ирина, — сейчас писателей хоть пруд пруди.

— Это всяких хоть пруд пруди, а хороших мало. Ты, главное, пиши, только так пиши, чтобы твои рассказы хотелось читать и перечитывать. Хорошая книга всегда востребована.

— Да кто их читает, эти книги, — фыркнула Ирина, — сейчас в Интернете что хочешь можно найти. И любую книгу можно прочесть.

— Ну, не скажи, — Светлана подперла щеку кулаком. — Я, например, с экрана читать не люблю. Я люблю каждую страницу, каждую буковку чувствовать. И потом, у многих, особенно пожилых, Интернета нет. А читать очень хочется.

Уверенность Светланы в ее успехе заставила Ирину взяться за дело с размахом. Вслед за одним рассказом был напечатан другой, потом еще один. Ирина летала. Слог у нее действительно был легким, сюжеты получались интересными, и сотрудничество с женским журналом приносило удовольствие. Гонорары тоже были неплохим подспорьем к ее небольшому бюджету. В свободное время любимым занятием Ирины стало рассматривание журналов, где жирным шрифтом была напечатана ее фамилия. Только вот времени такого оставалось все меньше. Ирина писала, писала, писала. Церковь, молитва отошли на второй план. И бес уже притаился за ее спиной.

Ирина получала гонорары прямо в редакции, и в один из дней отпросилась с работы на час пораньше, чтобы успеть забежать за выплатой.

Выпускающий редактор, милая молодая женщина, улыбаясь Ирине, сказала:

— Вам надо дальше расти. Любой ваш рассказ — это книга в миниатюре. Как что будет время, беритесь.

Что ж, может быть, и вправду стоит попробовать. Слова редактора льстили самолюбию Ирины, ее распирало от гордости. Настроение взлетело ввысь.

Выйдя на улицу, она подставила лицо тугому ветру. Первый снежок порхал в воздухе, подсвеченный неярким солнцем. «Зайду в кафе, — решила Ирочка, толкая стеклянную дверь, — надо себя мороженым угостить».

И сразу она столкнулась с Лидой. Все такая же большая, улыбчивая, с яркими конопушками на лице. Каким ветром ее сюда занесло?

— Ирина? — тоже удивилась Лида. — Как поживаешь?

— Нормально, — сухо ответила на дежурную фразу Ирина, — а ты?

— Давай присядем? — указала Лида на свободный столик.

Обижать бывшую сотрудницу отказом не хотелось, Ирина согласилась.

Взяли по чашке кофе с пирожными.

— Может быть?.. — многозначительно произнесла Лида. Ирина дернулась, словно ее ударили. Сжав под столом кулаки, она решила не показывать вида, как ей неприятны Лидины намеки.

— Если ты хочешь, возьми себе, — Ирина спокойно улыбнулась.

— Нет, нет, — смутилась Лида, — я думала, ты… А вообще, ты прекрасно выглядишь. Уж не замуж ли вышла? — перевела Лида разговор.

— Почти.

— Что это значит? — Лида от любопытства распахнула глаза.

— Ко и значит, что еще не вышла, — отрезала Ирина. — Как там у вас на работе?

— Да все так же, — Лида откусила большущий кусок пирожного. — Валентина злобствует, Павел, как всегда, волочится за каждой юбкой. Сейчас на твоем месте еще одна молоденькая работает. А ты-то где сейчас? — спохватилась она.

— В журнале работаю. Печатаюсь там, — Ирина ответила так специально. Пусть знает, что она не лыком шита. И пускай они сколько угодно сплетничают про нее, унижают, а она вон какая оказалась.

Под столом кто-то радостно захихикал.

— Точно, — прихлопнула Лида рукой по столу, — я в этом журнале твою фамилию встречала, думала, однофамилица. Хорошо пишешь, мне понравилось.

— Сейчас книгу начала писать, — продолжала хвастаться Ирина и дернулась, прислушиваясь к чему-то. Хихиканье доносилось теперь откуда-то сбоку.

— Ну ты, мать, даешь! — Лида была поражена и не пыталась скрыть это. — Вот уж никогда бы не подумала. А с этим делом как? — Вопрос был задан резко, грубо. Лида сопроводила его соответствующим жестом, так что Ирина смутилась, не зная, что ответить.

Потом тихо сказала:

— Никак.

— Ну и хорошо, если так, — Лида сделала вид, что не заметила ее смущения. — Ты бы забежала как-нибудь ко мне. У меня столько новых рецептов. И, что самое главное, я все их опробовала. Прелесть. Приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.

— Нет, Лида, спасибо. Времени не хватает. — Ирина потянулась за салфеткой. В прорези блузки блеснул крестик.

— Тю-ю, — насмешливо протянула Лида, — ты никак в верующую заделалась. Или это дань моде?

— А разве вера и мода совместимы? — глядя ей прямо в глаза, нашлась Ирина. — Помню, ты и сама вроде как верила.

— В наше время все совместимо. Можно в Бога верить и тут же с женатыми путаться, или… Ты уж прости меня, что я так прямо. По-другому не умею.

У Ирины в глазах заблестели слезы, хорошее настроение сразу улетучилось.

— Да не плачь ты. Веришь — верь. Только уж старайся соответствовать. И забудь Павла. Он после твоего ухода с Наташкой напропалую гулял. И Ниночке своей рот затыкал будь здоров. А тебя тогда на вечере даже не защитил. — Лида вытерла салфеткой жирные губы.

— Меня никто не защитил, — сквозь слезы прошептала Ирина.

— Ну извини, подруга, каждому свое место дорого. Слово скажешь в защиту и тут же вылетишь с работы, — усмехнулась Лида.

— Какая ты мне подруга? — Ирина поднялась и направилась к выходу. Лида ее даже не окликнула.

Ветер высушил Ирочкины слезы. И ей вдруг стало бесшабашно весело. Что это она? Она только что получила деньги. И очень скоро станет знаменитой. Вот тогда может позволить себе и не замечать никого. Кто эта некрасивая толстуха? Лида? Не знаю я такой и никогда не знала. А вам что? Автограф? Пожалуйста. Завтра съемки на телевидении? Обязательно буду. Когда встреча с читателями? Непременно приеду. Визгливый хохот раздался за спиной. Ирина резко обернулась. Прохожие, уткнув носы в воротники равнодушно пробегали мимо. Значит, показалось.

Глянув на содержимое кошелька, Ирина остановилась возле киоска. Пожалуй, можно позволить себе сегодня баночку джина с тоником. Всего шесть градусов. Все-таки разговор с Лидой здорово ее рассердил. Зайдя за киоск, Ирина с наслаждением опустошила банку. У нее приятно зашумело в голове. Вот еще одну, и она бы могла поспорить с Лидой, поставить ее на место.

Кто-то тронул Ирину за рукав. Обросший, грязный мужчина.

— Ирина, здравствуй!

Напряженно вглядываясь в лицо незнакомца, Ирина пыталась угадать, кто же называет ее по имени. Наверняка знакомый. Она уже хотела извиниться и уйти прочь, но что-то удержало ее. Глаза с затаенной грустью, высокий лоб, немного суетливые жесты…

— Вадим?!

— Ага. Рад тебя видеть.

— И я. Ты что такой?

— Квартиру сдаю, а сам пока по чердакам. Денег нет совсем. Дай пятнашку до двадцатого. За квартиру рассчитаются, отдам.

Рядом, вынырнув из подворотни, возник такой же неопрятный мужик.

— Эй, Вадюха, приглашай дамочку к нам. Праздник устроим. Для души.

Вадим цыкнул на него.

— Значит, ты теперь тут обитаешь? — задумчиво спросила Ирина. — Смотри, оттяпают у тебя квартиру.

— Да и шут с ней, — как-то обреченно произнес Вадим. — А ты теперь знатная дама. Теперь и выпивать со мной не захочешь.

— Еще как захочу, — с бравадой произнесла Ирина, — я друзей не забываю. Куда пойдем?

— Вон там, в подвале, спокойно и ветра нет, — сказал приятель Вадима.

Сидели на ящиках, на ящике же разложили закуску, поставили стаканы.

— Неужели не побрезгуешь выпить с нами? — приставал мужик.

— Не побрезгую, — тряхнула Ирина головой и выпила стакан.

— Ува-жа-ю, — восхищенно протянул мужик. — Меня, между прочим, Коляном зовут.

Он тут же разлил по второй, выпил и продолжал разглагольствовать:

— А что ж нами брезговать? Среди бомжей тоже есть хорошие люди. Вот певец Высоцкий, как выпьет, бывалоча, всегда уходил к бомжам. Не зря ведь.

— Это ты загнул, Колян, насчет Высоцкого, — Ирочка рассмеялась над его словами.

— Оставайся с нами. У нас хорошо, — предложил Колян то ли в шутку, то ли всерьез. — Никто не достает. Делай что хочешь. Свобода.

— Ладно, может быть, приду, — пообещала Ирина.

До дома добиралась как в тумане. Голова с непривычки раскалывалась, внутри все тряслось, да и люди в транспорте косились на нее подозрительно.

В дверной ручке Ирочка нашла белую гвоздику и записку. Значит, был Костик.

Цветок она поставила в вазу, развернула листок. «Как приедешь, позвони, есть новости о Франции». А зачем ей эти новости? Жила она почти сорок лет без новостей и еще проживет. Она вот сейчас еще выпьет — хорошо прихватила бутылку в магазине — и начнет писать книгу. Да ее книгу любое издательство возьмет, а то нашли пьяницу. «Как у тебя с этим делом?» — передразнила она Лиду. А вот так! Она и пить будет, и работать. Столько книг напишет. Горы. И все нарасхват.

Опять эта противная ворона каркнула. За занавеской спряталась и орет.

— Кыш, — махнула Ирина рукой, положив голову на столешницу.

Она не слышала, как хлопнула входная дверь.

— Ирина, Ирина, — тряс ее за плечо Костик.

— Пошел отсюда! — закричала Ирина, с трудом разлепляя глаза. — Я сама по себе. Мне свобода нужна. Все творческие люди свободные. Даже бомжи свободные. А вы меня связали по рукам и по ногам.

— Хорошо, я уйду, только дай мне слово, что ты сейчас ляжешь в кровать. И не будешь пить.

— Лягу, только отстань.

Хлопнула входная дверь. Пусть катится. Костик, конечно, хороший и ее любит. Да и она за это время к нему привязалась. Только не нужен он ей сейчас. Сегодня она будет пить, ну а завтра засядет за книгу. Куда он подевал водку, ведь оставалось же. Спрятал! Ну ладно, придется спускаться в магазин. Ну и подлец! И все деньги унес. Нет, вот, кажется, в кармане еще остались. Пронзительно крикнула птица. Съежившись, Ирина шагнула за порог. Нет, сегодня она в квартиру не вернется.

Покачиваясь, Ирина пришла к тому самому киоску. Ну где же найти Вадима. Куда он делся? Приглашал. А сам взял да исчез. Самой ей ни за что тот подвал не отыскать.

— Явилась, — рядом стоял Колян и улыбался. — Вадима ищешь? Или я сойду?

— Вадима.

— Ну пошли, на чердаке мы, по подвалам сегодня шмонать будут.

Они взобрались по лестнице на последний этаж, потом Колян ловко открыл люк, подтянулся и подал руку Ирине. Втянул ее внутрь и захлопнул крышку.