Я вернулась, Господи! (сборник)

С утра у Егора болела голова. Впрочем, в последнее время это было его обычное состояние. Знал: никакие таблетки не помогут. Только стакан пива или водки смогут на некоторое время смягчить боль, убрать дурноту.

Егор встал, выпил холодной воды из-под крана, шикнул на метнувшуюся под ноги кошку, потом, прикурив сигарету, вышел на крыльцо. Яркое солнце резануло в глаза, аж затошнило. Он сплюнул. Что за жизнь собачья? Страсть к выпивке так захлестнула его — сил нет. Где ни ходит — только об этом и думает. Опутан мыслями, словно веревками. А ведь не о такой жизни Егор мечтал. Школьником и спортом занимался, и пел хорошо, даже не раз выступал со сцены районного Дома культуры. И не думал, когда в старших классах пробовал выпивку, что затянет его в этот омут, закрутит, поволочет на дно. Предполагал: покуражится перед одноклассниками да и все, а тут вон как вышло. Все-то его друзья в городе живут, учатся, работают, один он горе мыкает.

Парень зашагал по пыльной дороге к дружку своему запьянцовскому — Володьке. Кот уже поджидал его во дворе в тенечке.

— Похмелиться бы, — скривившись, протянул Егор.

— Ага, — согласно кивнул дружок, — только не получится. У меня бабок нету. Голяк я. Попросил бы ты у мамаши своей, а?

— Да ну ее, — отмахнулся Егор, — развопится опять. Лучше в долг у Карасихи возьмем.

— Не-а, — Володька отвернулся, — не даст она, мы и так ей задолжали.

В это время рядом с ними остановилась большая черная машина. Дверца распахнулась, и на дорогу вышел высокий щеголеватый парень.

— Смотрю: неужели это Егор Соколов! — громко воскликнул незнакомец. — Привет. Не узнаешь, что ли?

Егор прищурился. Как и есть: Мишка это, Матросов. Дружили они крепко в школе, только потом разошлись дорожки. Мишка в город уехал, закончил техникум, а теперь, говорят, работу имеет денежную, да и женился вроде. Словно в подтверждение этого из машины выпорхнула тоненькая симпатичная девушка. Откинув светлые пушистые волосы назад, она белозубо улыбнулась и проговорила:

— Ну, знакомь меня со своими друзьями.

Мишка внимательно всматривался в лицо Егора. Тому стало вдруг не по себе. Неудобно оказалось и перед другом, и перед женой его. Знал, что сейчас видит Мишка: заплывшие глаза, небритое одутловатое лицо, неопрятный вид. Егор протянул было Мишке руку, но тот отпрянул.

— Какие они мне друзья, — проговорил он с презрением, — так, в одной школе вместе учились.

Девушка хлопнула дверью, а Мишка немного замешкался. Егор схватил его за рукав.

— Слушай, стольник дай, — взглянул Егор прямо в глаза, нагло ухмыляясь.

Мишка полез в карман, вытащил и протянул Егору деньги.

— Неужели нравится такая жизнь? Завязывай. Ты же в быдло превратился.

— Пошел ты, знаешь куда? — взорвался Егор. — Не твое дело. Ты же мне не друг, а так, мимо проходил.

— Завязывай, — опять повторил Мишка, — ведь нормальным пацаном был.

— Почему это был? — заорал Егор. — Я и сейчас нормальный. А ты как был чистоплюем, так и остался. Еще и указывает. — Егор грязно выругался.

— Алкаш конченый, — Мишка скривился, — беги, покупай свою синьку. На мои деньги. Своих-то нет.

Егор размахнулся и кинул в лицо бывшему дружку смятую купюру.

— Обойдусь.

Он круто повернулся и зашагал вдоль по улице. Обида и злость захлестнули его. Вернуться, что ли, да надавать Мишке по первое число? Только, наверное, уехал он уже, да и верно все говорил. Алкашом Егор стал, и выход здесь один: бросать. Но как?

Ноги привели Егора на вокзал. Отсюда два раза в день отправлялись автобусы в областной центр, все остальное время вокзал был закрыт. Здесь же находилось и местное отделение милиции. Теперь, кажется, полиции. Их Егор опасался и лишний раз старался на глаза не попадаться, и сейчас, увидев двух полицейских, попытался свернуть за угол, но его грубо окликнули:

— Сюда иди.

— Я нормальный, командир, — заискивающе проговорил Егор, — домой иду.

— Иди сюда, сказал, — мордатый полицай стоял, широко раздвинув ноги, сжимая в руках резиновую дубинку.

Полицейские были незнакомы Егору, наверное, новенькие. Но парень сразу почувствовал их агрессию и враждебность.

— Чего пьяный по улице шляешься? — другой полицейский — невысокий, широкоплечий, здоровый — развязно ухмыльнулся.

— Не пил я, — Егор разозлился. Чего лезут не по делу?

— Поговори у меня, — грубо оборвал его мордатый, — сейчас в отделение загремишь.

— Какое отделение? — Егор сжал кулаки. — Глаза разуйте. Трезвый я.

— Смотри, Витек, он еще рыпается, — невысокий толкнул Егора в плечо. Тот замахнулся в ответ.

— Ах ты, падла, — мордатый изо всех сил оттянул Егора дубинкой по спине, — ты на кого руку поднимаешь?

Он ловко подсек Егора, и тот упал на асфальт, сильно стукнувшись спиной. Полицейские принялись наносить удар за ударом, с каждым разом распаляясь все больше. От боли у Егора потемнело в глазах, он простонал:

— За что?

— Заткнись, — орал мордатый, — я тебя сейчас урою.

Глаз у Егора вспух и заплыл, правую руку нестерпимо ломило, саднила и горела спина, а удары все продолжали сыпаться. Он заплакал от боли и унижения.

— Ой, ой, — где-то рядом запричитала женщина, — бандиты кого-то бьют.

— Хватит, — захрипел Егор, — вы же люди.

Мордатый ткнул ему в лицо ботинком.

— Хорош, Витек, прибьешь насмерть.

— А таким и жить нечего, — дубинка опустилась Егору на голову, — им все одно сдыхать.

— Пошли, брось, — тянул его невысокий, — хватит с него.

Мордовороты ушли. К Егору подошла пожилая женщина.

— За что они тебя? — наклонилась она низко. — Смотрю, вроде в форме они, а на вид чисто бандюганы. Помочь тебе, милай?

— Боже мой, — всплеснула она руками, глядя, как Егор размазывает по лицу слезы и кровь, — вот изверги. А еще в милицию идут служить. Вон как человека изувечили. И за что?

Егор с трудом встал, пытаясь сморгнуть темную пелену перед глазами. Рядом с ним проехала большая черная машина. Из открытого окна неслась веселая музыка, ветер играл длинными светлыми волосами. Мишка даже не затормозил.