Я вернусь (СИ)

— Только не делись едой ни с кем кроме Гайды, — сказал Доминик, положив руки на плечи мальчику. — Больше никаких стариков, хорошо? Он тебя чуть не выдал в последний раз! Чтобы ни одна душа не узнала про этот мешочек!

— Не волнуйся. Всё хорошо.

— Нет, не хорошо! Если остальные слуги в твоей комнате узнают про то, что я тащу тебе еду, то станешь изгоем. Прошу, Зайн, отнесись к этому серьезно.

Доминик больше не шутил, лишь строго смотрел на мальчика, который едва ему доставал до груди.

— Как ты? — спросил он. — Никто не обижает?

Зайн помотал головой.

— А Гайда как? Все переживает? — не унимался сын прокуратора.

— В потестатемы сна плачет. Хочет увидеть отца.

«Гайда и Зайн, Гайда и Зайн, Гайда и Зайн…» Знакомые имена, но Исхак не мог сообразить, откуда их помнит.

Безмятежность несмышленыша отчего-то внушала ужас.

— А остальные как реагируют? — спросил Доминик.

— Рабам наплевать. Лишь бы не мешала спать.

— В следующий раз вместо меня придет Гименея. Палатин уже начал догадываться, что я ношу еду тебе.

Зайн спрятал мешочек под тогу.

— А ухо как? — спросил Доминик.

Несмышленыш коснулся ладошкой до обрубка.

— Не болит, — сказал он. — Только… только не слышу ничего.

Не ответив, Доминик тяжело вздохнул. Он сгорбился, убрал руки с плеч несмышленыша.

— Нам надо уходить, Зайн. Палатин может скоро вернуться.

От Исхака не ускользнуло, как заблестели глаза сына прокуратора. Все еще находясь в стороне от странной парочки, он ощутил себя неуютно. Словно подглядывал за непристойной сценой. Его тянуло пойти в свои новые покои.

— Хорошо, — без тени эмоций сказал Зайн. — Гайда будет рада мешочку с едой.

Доминик махнул рукой Исхаку, и они направились к центральному коридору в паршивом настроении. Их шаги гулко отдавались в узком пространстве. Где-то позади громко запричитал раб, проклиная копоть на стенах. «Я здесь как в клетке. Долго ли продержусь? Квинт говорил об ограниченных запасах еды на складе… Кто умрет первым? Этот странный мальчик без уха? Потому что никому из рабов нет дела? Великие дагулы! Не дайте случиться горю».

— Теперь ты понял, почему я отправил Палатина на кухню? — сказал Доминик угрюмо. — Из-за него постоянно неприятности. Он не один раз крал еду у малыша! Палатин — последняя мразь, поверь мне. Если будет возможность, я убью его.

Исхак кивнул.

— А кто этот Зайн и Гайда? — спросил он. — Имена знакомые, но не получается вспомнить…

— Ты давно не вылезал из своей астулы! Боги! Да вы послали мне…

— Просто ответь.

— Зайн — единственный сын Дуа Нокс, а Гайда — дочь Акифа Дахма. Ты видел отпрыска знатного прокуратора. Наверное, не стоит упоминать, что Безымянный Король лишил знать всего имущества в Юменте. Якобы из-за связей с лжепророками, хотя лично я не верю.

Исхак вспомнил. Конечно же! Вот почему имя Зайн было ему так знакомо.

— Как вы познакомились? Как давно подкармливаешь их?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — ответил Доминик. — Давай потом, хорошо? Ты же все еще хочешь добраться до башни старейшин?

Мальчики вновь вышли на балкон, бегом на морозе добрались до двери, оказались в уже знакомом коридоре и, не дойдя до его конца, свернули направо. После холода щеки горели, согреться не получалось, несмотря на все усилия.

Взор задержался на огромной барельефе на стене, изображавшем великана Универса, опрокинутого в бесконечную бездну. Мраморная плитка под ногами сменилась хоть и грубыми, но хорошо подогнанными камнями.

— Переход чудно устроен, — сказал уже заметно повеселевший Доминик. — Он находится на втором этаже, рядом с покоями Безымянного Короля. С улицы переход напоминает соплю, повисшую на двух пальцах.

Коридор резко изменился. Это было сложно объяснить. От камней вдруг повеяло теплом, а рассеянный свет ударил прямо из стен. Мальчики пошли по мягкому лиловому ковру, скрадывавшему звуки шагов.

— Мы в переходе, — сказал Доминик, лукаво улыбаясь. — Круто, да? Здесь всё такое необычное!

— А как мы прошли мимо покоев Безымянного Короля?

— Дверь неприметная. Ты бы видел, в какой комнате он только живет! Там ничего нет практически. Огромная такая комнатища, в которой Владыка тренировался вместе с мастером Гуфраном! Я потом как-нибудь тебя отведу, сам оценишь.

— Ты ходил в покои Безымянного Короля без Его ведома? — поразился Исхак.

— Закрой рот, малыш, а то челюсти сведет!

Исхак остановился, поражаясь тому, как тело обрело легкость. Возможно, дело было в сладком аромате рогерса: сушеные листья лежали рядом с ковром. Башня старейшин манила секретами и духом древности. Любой служка в астуле мечтал оказаться здесь. И лишь у немногих это получалось.

Дрожа от возбуждения, Исхак подошел к стене, провел ладонью по вырывающимся из камней лучам света…

За спиной раздался крик.

— Гнилой ублюдок! Дерьмо дагена! Мразь!

К ним, скривившись от злости, подбежал Палатин. Доминик поднял руки, хотел было успокоить слугу, но получил кулаком в живот. Закашлявшись, он рухнул на колени. Удары посыпались на него, как зерна в молотилку. Раб врезал ему в челюсть ногой, повалил. В один миг лицо Доминика превратилось в кровавое месиво.