Я возвращаюсь к себе

Захожу на кухню. Дианы нет. Но остался легкий аромат ее духов. Я по-прежнему не могу им надышаться. Вспоминаю, как мы встретились в лицее и как нас обоих сразу охватило это чувство очевидности и соучастия. Наш страх перед столь сильными чувствами. Но мы правильно сделали, что отдались им. Нет, я люблю ее не так, как в первый день. Эта любовь постоянно меняется. Эрос, филия, агапэ – эти трое кружатся в танце вокруг нас, попеременно выходя на передний план.

Капуцина и Адриан сейчас находятся в самом начале этой мощной встречи. Наверняка они так же растеряны, как мы когда-то.

Я ставлю чай на журнальный столик между нами и молча сажусь.

– Раньше я была одна, и, наверное, мне страшно впустить в свою жизнь кого-то другого.

– Но вы еще не дошли до этой стадии. Почему вы заглядываете так далеко?

– Потому что, вступая в отношения, неизбежно думаешь о том, насколько человек подходит для совместной жизни.

– Вот как?

– К тому моменту, когда он пришел первый раз, мы едва обменялись парой сотен сообщений, но что-то буквально толкнуло меня в его объятия.

– Вы поддались?

– Да.

– Вам понравилось?

– Еще как. И ему тоже. Жена вам не говорила?

– Мы вас не обсуждаем.

– Он вспомнил о крушении. Это было очень сильно, и для него, и для меня, что он наконец смог освободиться.

– Так почему вы не позволяете себе думать об отношениях с ним? Пусть и непродолжительных?

– Чтобы не разочаровать его, если что.

– Если что?

– Если вдруг общение прекратится.

– А если оно продолжится? Может, превратится во что-то серьезное? Почему вы думаете, что оно может прекратиться?

– Потому что иногда все прекращается.

Она снова задумывается.

Мне нравится, когда пациенты погружаются в лабиринты своего внутреннего мира, пытаясь понять, где искать ответ. В сердце, разуме, внутри себя, в воспоминаниях, в прошлом. В этот момент внешний мир словно замирает, давая им время разобраться, ждет. Иногда это процесс довольно жесткий, но всегда трогательный.

– Я думаю, дело в моем дяде.

– В дяде?

– Он умный, заботливый, внимательный. Он хороший человек…

– Но?

– Адриан мулат. Почти черный.

– Вы боитесь, как дядя отреагирует?

– Да. Мы с ним хорошо ладим, если не брать в расчет эту тему. Впрочем, мы ее не касаемся. Каждый думает что хочет. Но если наши отношения с Адрианом станут серьезными, будет трудно скрывать, что я к нему чувствую.

– А что вы к нему чувствуете?

Она говорит, что ее постоянно тянет к нему, будто их кожа намагничена. Хочется прижаться к нему. Просто прижаться. С ним она чувствует себя спокойней, в его объятиях находит убежище. Она сильная и боевая в глазах других, с ним же ей хочется все отпустить и побыть слабой. Сбросить груз с плеч. Расслабиться. Забыть. Больше не стремиться все контролировать. Она несколько раз говорит об укрытии, защите, о странном вибрирующем ощущении. Необъяснимом.

– К тому же он очень красивый. Матовая кожа, голубые глаза, широкие плечи, даже шрамы красивы, потому что они рассказывают его историю. Широкая улыбка и то, как он смотрит на меня, когда мы смеемся. Мы много смеемся, доктор. У нас одинаковое чувство юмора. Не знаю, как объяснить. Мы заходимся от смеха с пол-оборота. Многие наши шутки никто бы и не понял. Мне смешно от его смеха. Мы сразу улавливаем, что другой имел в виду. Мне кажется, мы просто любим смеяться над миром, над другими – это наш способ как-то их переваривать. Лучше смеяться, чем плакать.

– Плакать от чего?

Она вдруг начинает злиться и высказывает все, что думает, о людях, которые вечно жалуются на свои смехотворные страдания, постоянно ноют и ворчат по любому поводу, не понимая главного. Тех, кто не пережил и сотой части реальной трагедии, но способен отравить существование и себе, и всем, кто попался под руку.

– Кого вы имеете в виду?

– Никого, всех. Людей вообще. Общество, стадо.

– Вас сближают с этим мужчиной пережитые трагедии?

– Не знаю. Наверное. Мы оба чуть не умерли.

– Вы чуть не умерли?

– В каком-то смысле да. После аварии мне хотелось умереть.

– У вас раньше бывали такие встречи?

– Никогда. Это странно и волнительно. Как будто это было предначертано, как будто мы снова нашли друг друга. Думаю, он чувствует то же самое. Он говорил, у него такое впечатление, что мы с ним одного племени. Знаете, я увлекалась эмбриологией, и мне кажется, мы приближаемся к тому, что чувствуют близнецы. Как будто мы произошли из одних и тех же клеток. Вы считаете, мы ошибаемся? Обманываем себя? Все мечтают встретить человека, похожего на себя, и нам это только кажется?

Капуцину одолевают сомнения и неуверенность. Что абсолютно нормально. Если ты не готов, это может пугать. Некоторые пациенты в подобной ситуации говорили, что их околдовали, приворожили. Кто-то разрывал отношения, боясь, что накроет с головой.

– Ситуация с дядей кажется вам неразрешимой?

– Я не хочу с ним ссориться.

– Он вас любит, вы сами говорили. Разве он не отнесется с уважением к вашему выбору? Кто под кого должен подстраиваться?

– Я уже достаточно подстраивалась под других.

– Так позвольте другим в чем-то подстроиться под вас…