Я все смогу сама

Кофемашина опять зашумела. За вечер это была у Вали то ли третья, то ли четвертая чашка кофе. Приверженцы здорового образа жизни, должно быть, уже раз пять укоризненно покачали бы головой. Но Валентине сейчас было здорово на это наплевать – запах кофе с лимоном ее успокаивал и даже придавал некие внутренние силы. Во всяком случае, не давал чувствам взять верх над разумом.

Хотя о каких чувствах могла идти речь? Пять лет адской работы и постоянного напряжения напрочь убили в ней все от прежней милой доброй Валечки. Мечтательница, верящая, что ее идеи зажгут соратников, которые станут трудиться во имя великой цели так же, как она сама… Беспокойство за мужа, конечно, никуда не ушло, но постепенно перестало быть беспокойством за единственного и любимого. Так мы тревожимся из-за знакомых, которых, к примеру, проливные дожди или землетрясение застали на отдыхе. Или за далеких родственников, живущих, скажем, во Флориде, когда узнаем, что на Карибское побережье надвигается неслыханный по силе ураган.

Итак, Валя отпила кофе и подняла глаза на мужа, довольно неудобно устроившегося напротив.

– Ну что ж, говори.

– Валь, я очень тебя люблю…

Валентина холодно улыбнулась:

– Вот давай мы сейчас о чувствах не будем. Тем более что я слышу «но»… Давай сразу к делу, а?

– Ты все-таки стала невыносимой! Я приехал. Думал жизнь с тобой наладить, а ты…

– Игорь, я умоляю тебя, вот только не ври. Ни в любовь неземную я не верю, ни в «жизнь наладить». Давай по делу?

Но по делу Игорь не мог, вернее, он не мог сразу вот так взять и рубануть с плеча. Он-то привык все обставлять так, что он благодетель, а если не получилось, то виноват кто угодно, но не он.

– Да при чем тут дело! Ты же видишь, я вернулся, люблю тебя, семья у нас…

– Господи, ну вот почему я сейчас только поняла, какой ты лгун, а? Ты меня любишь и потому еще год назад написал матери… А мне не написал от большой любви? Чтобы сюрприз был?

– А что – не получился сюрприз?

– Нет. Не получился. Мне как минимум полгода назад двое ничем не связанных людей сказали, что ты матушке деньги шлешь, подарочки, пишешь… Я не поверила, и зря.

– Камышинск всегда был городом сплетников. Ты же не верила раньше.

– Да и сейчас не верю. Я теперь знаю. А это не совсем одно и то же, правда?

– Ну-у, да, ты права. Нехорошо это. Надо было и тебе написать.

– Мне и позвонить можно было бы, и дочерям тоже подарки присылать. Или вот Кирюше денег на выпускное платье…

– Денег? Да, наверное… Я как-то не подумал.

– Ну как же ты мог подумать, муженек мой. Ты же занят был делами неотложными. Настолько неотложными, что обо мне и детях вспомнил только сейчас.

– Я был в плену! Меня пытали, даже убить хотели…

– Игорь, ну вот не ври мне, а? Я ж не твоя мама, и умишко у меня не куриный. Когда ты пропал, твое начальство со мной беседовало, выясняло, что мне известно о твоей командировке. И вообще, оно мне недвусмысленно дало понять, что ты молчишь исключительно по долгу службы.

– Блин…

И тут уж точно сказать было нечего. Начальство-то всю правду знало. И Валюхе наверняка рассказало все как есть.

– Угу, он самый. Тебя, похоже, отправили охранять алмазные прииски. А потом то ли кто-то что-то украл, а ты прикрыл кражу, то ли ты сам отхватил камешек недурной… В общем, конечно, тебя могли и пытать и даже удерживать против воли… Но это уже сплошная литература. И вранье.

Игорь молчал. Он и в самом деле прикрывал систематические хищения интересных камней. Потом на него вышли люди с очень большими деньгами и взяли к себе на службу. И теперь уже камни шли в другие руки, а ему достался домик у океана, неплохая зарплата и вторая, но более тайная. И, конечно, Пола…

– Так что давай уж, зачем пожаловал? Только без вранья…

– Ну хорошо, если ты так этого хочешь… Я собираюсь продать свою часть «Виллы». При разводе мне все равно достанется половина.

Все это Игорь произнес совершенно сухо. И в такое Валя поверила сразу.

– Ясно. И кому ты собираешься ее продать?

– Я пока не решил. Поискал покупателей, но в наш богом забытый Камышинск никто из серьезных людей не рвется.

– Понятно. Когда разводиться собираешься? После продажи или до?

Игорь замялся. Ответа на этот вопрос он не знал – думал выставить это красивым жестом при разводе, дескать, лучше тебя никто не справится, вот тебе моя половина за смешную цену. Но Валины сухие глаза, холодный презрительный тон разом перечеркнули все его намерения.

– Наверное, после…

– Значит, ты об этом не думал. Забавно. Цены настоящей, думаю, ты все равно не знаешь еще, оценку без моего ведома все равно не проделал бы…

Предположим, примерную цену Игорь знал, вернее, примерную сумму, на которую готов был единственный его покупатель. Цена была не то чтобы смешной, но довольно унизительной. И тут у него появилась новая идея.

– Цену я знаю. Но готов сначала предложить свою часть тебе. Причем за смешные деньги. Триста тысяч. И «Вилла» станет полностью твоей. Кстати, ты не задумывалась, почему тебя не трогают серьезные люди? Почему позволяют в твои игрушки играть? Это же я устроил.