«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы

— Несчастная, ты не долетишь до земли. Сиротами оставишь.

Лена посоветовала привязать бетонные блоки что-нибудь для утяжеления.

— Без инструктора не пущу! — заявил близкий мне человек.

И только охранник Николай, отслуживший в спецназе, после недолгой паузы очень спокойно сказал:

— Долетишь, Елизавета Петровна. Не бойся.

Сегодня я летала

July 24th, 2009 at 12:38 AM

Результаты:

— Я узнала высоту 4000 метров.

— Нет, я не описалась.

— Да, страшно выпрыгивать.

— Да, обязательно прыгну еще.

Отпуск за океаном

Dec. 6th, 2009 at 11:10 AM

За окном снег. С вечера он покрыл крыши домов и машин и выстелил сверкающую дорожку до самого низа горки, на которой стоит мой дом. Деревья — в белом.

Просыпаюсь в семь утра. Дети спят. Нет привычных телефонных звонков. Тишина. Я отвыкла от нее совсем.

Через несколько часов встанут мои мальчики. Начнутся их разговоры, непременные ссоры, споры о том, как надо и как не надо делать. Споры закончатся потасовкой. Я думала, что они выросли. Но когда они вместе — снова превращаются в тех же маленьких мальчиков. Как будто и не было этих лет взросления, школ и колледжей, их влюбленностей, решений, кем быть и как быть.

— Что ты сделал, глупый ты Алеша!

— Сам такой!

— Я старше тебя. И вообще, меня любили на шесть лет больше, чем тебя.

— Маааааамаааааа!!!!! Что он говорит? Как дам по башку!

— По башке. И не дашь.

Разнимаю. Целую обоих. Мирятся за столом. Сидят рядом. Родные. Разные по характеру. По возрасту. Даже по восприятию событий — разные. Старший молчит. Младший говорит все время.

— Мама, от тебя у нас только волосы. Все стилисты спрашивают, откуда у нас такие волосы. Не ложатся, а торчат во все стороны.

У старшего карие глаза, у младшего — голубые. И вихры, которые действительно не уложишь никаким средством.

— Мама, у него шоколадом покрыт весь компьютер. Ты видела?

— Мама, не слушай его, он просто растаял нечаянно. И да, я люблю шоколад.

— Мама, а без бабушки и дедушки странно стало, да?

— Мама, я возьму дедовы инструменты.

— А я Клёпку, мне бабушка подарила.

— Мама, мы голодные.

Они тащат вверх по горке сумки с продуктами из местной лавки. Я готовлю, стираю, мою, пришиваю оторванные пуговицы, вслушиваюсь в их голоса как в самую лучшую музыку на свете.

Мальчики мои. Маленькие.

Ночь перед Рождеством

Jan. 7th, 2010 at 2:56 PM

Без пробок на набережной мы добрались до нашей помойки за пятнадцать минут.

Сначала показалось, что бездомных немного. Через некоторое время они стали прибывать и выстраиваться в очередь за едой. Надежда закончить раньше растаяла, в отличие от наших с Петровичем перчаток, обледеневших в «скорой».

— Если мне не достанется…

Голос бездомного терялся среди бесконечных «дайте супа, хлеба, добавки, будут ли теплые вещи, не трогайте руками доктора, кто не ел, проходите справа, пропустите — он без рук» и так далее.

— Если мне не достанется какао…

Очередь двигалась быстро. Получив еду — кто молча, кто с поздравлениями, кто со слезами, — разбредались среди мусорных баков, обмениваясь вокзальными новостями. Такой вот социальный клуб бездомных.

— Юрист будет?

— Лекарства дадут?

— Если мне не достанется какао…

Серега[31] не выдержал и, повернувшись к бродяге, спросил: «Ну, что будет, если тебе не достанется этот стакан какао?»

Бродяга перестал бубнить свое «если» и решительным голосом изрек:

— Так вот. Если мне не достанется какао, я разрушу Госдуму. Сегодня. Ты понял?

Мы все поняли. Возникло замешательство — давать или не давать. Тем временем потенциальный разрушитель Госдумы встал в очередь и… да, он получил свой стакан. Затем второй. Мы обеспокоенно спросили о судьбе слуг народа. Отхлебнув глоток, бродяга шмыгнул носом и подобревшим голосом ответил:

— Куда они денутся… Живите спокойно.

Чужие

Feb. 11th, 2010 at 6:54 PM

Он пришел в фонд утром. Трезвый. Бледный. Испуганный.

Его не били. Не «ставили на нож». Не поили паленой водкой.

Забирали в милицию, отпускали.

Какие-то люди с вокзала, отслеживающие неудачливых вахтовиков (это он так себя называет), отбирали то немногое, что удавалось заработать на билет домой.

На его глазах позавчера умер пожилой мужчина. Бездомный, который то ли пытался добраться домой, то ли найти работу.

«Нас пустили в зал ожидания, и он упал. Изо рта пошла пена. Наверное, он умер быстро. Мы звонили в “скорую”, но не успели. Милиция была где-то рядом. А люди шли мимо. Шли мимо, как будто ничего не произошло. Один солидный дядька оттолкнул ногой его голову. Он лежал на проходе. Но ему не было больно, потому что он мертвый был. Я напишу заявление, помогите мне уехать. И никогда в Москву больше возвращаться я не буду».

Минздрав

May 5th, 2010 at 1:24 PM

Давно хотела написать — забывала.

Лена, секретарь фонда, еще в ноябре прошлого года звонит мне и спрашивает:

— Елизавет Петровна, тут женщина лежит, ей очень плохо.

— А что с ней?

— Синеет, кашляет и еще больше синеет. И хрипит. Погодите, я подойду к ней.

— Лена, она в сознании?