«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы

Не ко всем приходят — из Красноярска не просто доехать к родственнику. Или из Благовещенска. Или из Владивостока.

Мне рассказали о нескольких матерях — их немало, — которые оставили свой дом и сняли комнаты в Сычевке. И идут к своим детям два раза в день. Утром и после обеда. Они живут там до тех пор, пока их сыновей не переведут на лечение по месту жительства. Иногда по нескольку лет.

Война и мир

June 10th, 2014 at 1:43 PM

Дорогие друзья, сотрудники, добровольцы и журналисты!

Я благодарна вам всем, кто волновался за меня вчера[40]. Благодарна всем, кто помогал и помогает.

Любому человеку должно быть понятно, что в ситуации войны (а сейчас на юго-востоке Украины идет война) у меня мало возможностей связываться со всеми, кроме близких мне людей и своих сотрудников, которые на время моих поездок получают инструкции — что делать, в какое время звонить, когда и к кому обращаться в случае ЧС.

Я — не журналист. Для меня самое главное — оказание квалифицированной помощи всем, кто в ней нуждается. Это не так просто, как кажется, по многим причинам. Из-за отсутствия четко отработанной системы получения информации о том, что нужно именно сейчас. Из-за страха людей в зоне боевых действий, которые иногда не вполне понимают, что делать и куда бежать. Из-за нехватки необходимых препаратов в одном месте и их переизбытка в другом. И еще потому что война. В которой я ничего не понимаю, но соблюдаю нейтралитет ради больных и раненых людей.

У меня нет стремления к пиару ценой жизни тех, кто находится в опасности.

Любое слово, любое действие может быть воспринято двояко, потому что и информационная война идет тоже.

Я не бросаю помощь, я буду помогать точно так же, как раньше, но до момента, пока не наступит мир, я не буду давать интервью ни одному изданию.

Краткие комментарии — возможно. Просьбы о необходимом — без проблем. Но никаких интервью. Никаких объяснений, как попасть в больницы журналистам. Прошу понять меня правильно.

Нет — войне

June 17th, 2014 at 3:41 PM

Мое личное мнение мало что может изменить в этом мире.

И тем не менее я попробую призвать все стороны к прекращению огня.

Пожалуйста, остановите военные действия. Лучше насовсем, но если это невозможно, то на неделю — десять дней — хотя бы для того, чтобы оказать квалифицированную медицинскую помощь всем раненым, доставить их в профильные больницы, чтобы эвакуировать гражданских лиц, которые стали заложниками непрекращающихся боев. Для организации нормальных гуманитарных коридоров и доставки медикаментов, детского питания. Для того, чтобы похоронить погибших.

И для того, чтобы сохранить всем тем, кто сейчас на юго-востоке, право на жизнь.

От имени всех матерей, пишущих и молящих о помощи, от имени всех раненых, которые нуждаются в помощи, от имени больных, у которых нет лекарств, от имени врачей, у которых нет сил, от имени всех, кто понимает, что дороже жизни нет ничего на свете.

Прислушайтесь. Помогите. Остановите войну.

Беседы с Елизаветой Глинкой

Елизавета Глинка в «Школе злословия» [41]

СМИРНОВА: У нас в гостях Елизавета Петровна Глинка, президент благотворительного фонда хосписов VALE.

ТОЛСТАЯ: Что такое хоспис? Как бы вы рассказали людям, которые думают: «А это зачем?»

ГЛИНКА: Это больница для умирающих. В России — это больница для умирающих от рака.

ТОЛСТАЯ: Именно от рака?

ГЛИНКА: Да, к сожалению, в России нет хосписов — как в Европе или в Америке — для людей с другими диагнозами. Те хосписы, которые есть в России, занимаются паллиативной помощью больным, погибающим от раковых заболеваний.

СМИРНОВА: Что значит паллиативная помощь?

ГЛИНКА: Паллиативная — это симптоматическая помощь, когда мы уже не можем оказать никакого воздействия на распространенность процесса, а можем только контролировать симптомы, вызываемые опухолью в организме. То есть симптомы, с которыми сталкиваются действительно обреченные больные.

СМИРНОВА: Елизавета Петровна, объясните, больные, которые к вам попадают, это больные, у которых нет никого, кто мог бы за ними дома ухаживать?