Я всё ещё здесь (СИ)

Но в эти последние пару недель я специально прошу его уехать, дабы окружить себя одиночеством. Пустотой.

Вокруг меня неизменная суматоха, но и в то же время — практически ничего. Макс собрал из нашего последнего места жительства все вещи и чуть ли не с мебелью их вывез, дабы опустошённость этой когда-то жилплощади помогла вжиться в роль.

Он относит последний чемодан в машину, а после возвращается и отдаёт запасные ключи, оттягивая момент, когда соприкасаются пальцы. Смотрю снизу вверх, понимая, что впереди — самое трудное время. Наверно от отчаяния и не могу справиться со слезами, отчего прижимаю брюнета к себе с какой-то нечеловеческой силой. Кажется, я бы растворилась в нём, если бы могла.

Но сейчас всё зависит от нас и только.

От его сдержанности, от моей силы воли, от того, сможем ли мы, объединив усилия, наконец загнать зло в клетку, дабы наконец освободиться от убеждения, что спокойствия нам не видать.

Я напоследок целую его, крепко, глубоко, где-то даже ловя себя на мысли, что этот раз — последний. Не сдерживаюсь. Судорожно стаскивая с него этот длинный плащ и принимаюсь за свитер, не теряя ни секунды и растворяясь в его объятиях вновь и вновь. Текут слёзы. Они наверняка уже остались влагой на его щеках, но сейчас мне всё равно. Он пытается прошептать моё имя, но я затыкаю, затыкаю и продолжаю раздевать нас обоих, пока мы не валимся на пол.

Паркет твёрдый и холодный, но мне плевать и на это. Забираюсь сверху, но он одним движением меняет наши позиции. Привыкший во всём быть доминирующим... От переизбытка эмоций наш секс более, чем страстен. Меня переполняет вся палитра чувств, готовая искрить с каждого участка тела. Непередаваемые ощущения... Будто меня сейчас попросту разорвёт изнутри, но, как известно, на это мне тоже наплевать...

По окончанию не медлит ни один из нас. Одежда занимает своё место с такой же скоростью, с какой я её и скидывала. Последний поцелуй. Смешно, но мы даже курить будем по отдельности. Он — в автомобиле, по дороге отсюда, а я — сидя за столом и абсолютно не задумываясь о том, что курить дома — плохая идея, проветривать придётся.

Этот дом на две недели становится персональной темницей. Наверняка, если бы его нашли после меня, то подумали бы, что здесь жил сумасшедший. Почти сдутый матрас, содранные в припадках нервной истерии обои, разбросанные по кухне бычки и пара-тройка пустых бутылок из-под скотча, о которых Максу, кстати, знать было не обязательно.

Самое главное, что в доме не было зеркал.

Я и понятия не имела, как выгляжу, ровно до того самого момента, как всё случилось на одной из улиц родного города.

Именно его парни выбрали для рокировки, как бы смешно это не звучало. Ну, или уместней было бы сказать — бартер, учитывая то, что меня собираются обменять на Наташу.

В тот день Максим прислал мне сообщение, указав в нём место встречи. А я и рада была, что он позвонить не решился, потому что его голос сквозь расстояние стал бы для меня убийственным. Благо, он это понимал.

Последняя сигарета перед выходом, я сижу на шатком стуле в кухне, закинув ноги на стол. Смотрю в маленькое окошко и едва-едва улыбаюсь, вспоминая наши последние три месяца. А потом и все два года, за которые мне пришлось познать свою новую жизнь.

Развёрнутый на сто восемьдесят мозг, и я всё ещё пытаюсь судорожно соображать и вспомнить, что же осталось от прежней меня. От той, которая спасла Лесю и держалась за жизнь только благодаря мыслям о Михайлове. А сейчас... сейчас я бы могла лицезреть в себе отражение Миронова, если бы в этом доме было хоть одно зеркало.

Глубокий вдох.

Тушу сигарету и медленно топаю к двери, закрывая ту на ключ и пряча его под один из камешков. А дальше — шагаю в сторону той самой улицы, на которой и должно всё произойти. На которой я вновь увижу Глеба и смогу в полной мере ощутить его руки. Он наверняка сгребёт меня в охапку, и я должна буду терпеть, покуда не буду уверена, что Наташа в безопасности.

В голове от и до выстроен план, который я прогоняю сквозь сознание уже, наверное, в тысячный раз. За этим и не замечаю, как оказываюсь у цели. Точнее — через улицу. Стараюсь до бесконечности оттянуть последние минуты, начиная дышать глубоко и прерывисто, и даже как-то бесполезно пытаясь взять себя в руки.

Сообщение на телефоне вещает, что время поджимает.

Он ждёт.

Отправитель Макс, читаю его имя и в горле словно застревает что-то, не могу дышать. Не могу стиснуть зубы и хотя бы постараться протолкнуть тот ком, что стоит в горле каменной глыбой. Не могу заставить себя поверить, что вижу это имя не в последний раз.

Убираю на ходу телефон и останавливаюсь ненадолго, прямо напротив какой-то витрины. Наконец вижу своё отражение, что вынуждает медлить ещё на неопределённое время. Я бы могла с уверенностью назвать себя иссохшей, даже синяки под глазами давали мне повод задуматься, почему люди меня ещё не шугаются. Заметные на груди вены, вздутая на лбу венка... просто набор какого-то недонаркомана, который шастает по городу в поисках дозы.

— Готова?

Короткий испуг и резкий разворот.