Я всё ещё здесь (СИ)

Это не к добру. Я клянусь, не к добру...

— Собери вещи, — всего два слова, а я под землю проседаю, чувствуя, как каменеют ноги, становясь до жути тяжёлыми, не способными к передвижению.

Хочу возразить, потребовать объяснений, но всё, что удаётся — промычать себе под нос что-то невнятное.

— Быстрее, — видимо, даже на постановку вопроса у меня нет времени.

И делать нечего, плетусь себе наверх, судорожно соображая, что он имел ввиду под “собери вещи”.

Щётку зубную, да пару маек, что он однажды с магазинов приволок, дабы я в одном и том же не шастала, периодически застирывая старую вещицу до дыр.

Мои “вещи” умещаются в пакет, и я снова вдыхаю полной грудью воздух, семеня мелкими шагами на первый этаж и топая до двери, пока Макс с чем-то возится возле сейфа.

— К машине, — через плечо командует, что-то убирая за пояс чёрных джинсовых брюк, пока я молча пожимаю плечами и решаю не перечить.

В мыслях кавардак, в сердце доля тревоги, заставляющая его биться сбитыми темпами, но я всей душой надеюсь, что хотя бы в машине он мне всё объяснит. Не может же он молчать всю дорогу, таская меня за собой, как глупую собачонку, которая языка человеческого не понимает.

Снова вздох, и рука тянется к щеколде. Отворяю дверь, тут же вдыхая свежий воздух. Кажется, так пахнет свобода...

Делаю от дома несколько шагов, оборачиваясь и наблюдая, как следом за мной выходит Макс.

А потом... Потом свист тормозов, оглушающий мой слух и заставляющий вернуть голову в прежнее положение. И мой стоп.

Я останавливаюсь, замирая практически с открытым ртом и наблюдая, как из подъехавшего авто выходит парень в чёрной парке, лица не вижу. Вижу только, как он что-то достаёт из-за пояса, а после вся картина будто переходит в замедленное действие, и я перестаю соображать.

Чувствую только руки Макса, что обвивают меня сзади. Туго, цепко, перекидывая практически за себя, но не отпуская. Он словно прячет меня за свою спину, доставая ствол и делая несколько выстрелов, и только потом я понимаю, что эти выстрелы вовсе не односторонние, а прибывший — далеко не один.

Крик.

Он оглушает даже меня, покуда я непроизвольно кричу, осознавая, что в нас стреляют. Макс тащит за собой, всё ещё держа меня к себе вплотную и не отпуская ни на секунду. Отстреливается, оглушая меня выстрелами и заставляя закрывать руками голову.

Ещё несколько шагов, он практически закидывает меня в дом, а после и сам запирает за собой дверь, оставаясь внутри и судорожно доставая мобильный.

— Где вас носит, черти? — полукриком он рычит в трубку, морща лоб и, кажется, не давая времени на ответ. — Живо, блять, сюда!

Вызов сброшен поспешно, он пригнувшись подбирается к окну и целится через приоткрытую форточку, делая ещё несколько выстрелов.

— К себе! — мимолётом ко мне обращается, когда я нахожу себя на полу у дивана, свёрнутой клубочком. — Живо! — киваю быстро, на полусогнутых семеню к лестнице и быстрее ветра шныряю в спальню.

Добираюсь туда, кажется, за секунду, хлопая дверью и прыгая под одеяло.

Меня трусит, меня не на шутку трусит, а в голове зачем-то всплывает мысль о том, что я сейчас напоминаю себе ребёнка, который выстроил себе защиту из одеяла и простыней, словно его это убережёт от раскатов грома за окном.

Но я не ребёнок, а за окном далеко не гром, а самая настоящая перестрелка, будоражащая сознание и заставляющая кутаться в одеяло сильней, будто это хоть как-то поможет.

Я не хочу, не хочу этого слышать. Я хочу открыть глаза и понять, что это всего лишь сон. Что ни меня, ни Макса не хотят убить, и что моя жизнь — это не нелепое существование, сотканное из боли и вынужденных перебежек с места на место, пока подгоняют пули.

Прячу голову под подушку, мне бы только знать, что Макс защитит, да и сам выживет. И сейчас мне, как никогда, не хватает того самого шприца, чтобы мгновенно увёл в забытие, ибо уж слишком невыносимо, моя психика на волоске болтается, очередной панической атаки я просто не перенесу.

Правильно говорят, в экстренных ситуациях мозг работает, как часы.

Я моментально вылетаю из-под одеяла и несусь к тумбе, открывая ящик и с блаженным, даже ненормальным видом доставая тюбик успокоительного. Глотаю сразу несколько таблеток и зарываюсь обратно, роняя тяжёлую взъерошенную голову на подушку.

Нужно только постараться расслабиться. Нужно суметь. Нужно постараться. Покой придёт, сердце встанет на место, я в это верю...

Либо доза оказалась ударной, либо организм попросту не выдержал перегрузки и намертво отрубился, покуда первое, что я услышала, открыв глаза — это тишину.

Ещё долго не веря ушам я лежала на кровати, вслушиваясь в посторонние звуки. Но мой слух ласкало лишь отдалённое, и до невозможности тихое пение сверчков, успокаивающее похлеще любого успокоительного.

Жаль только, что голова всё ещё гудела, а звон в ушах присутствовал остатками.