Я всё равно тебя добьюсь

– Ну а чё эти куры на тебя вешаются? – обиженно насупившись, скрещивает руки на груди та.

– Дура. Они просто дорогу спросили.

– Ну, конечно. А флиртовали, чтобы ты их бесплатно подвёз. Я сама их подвезу. Павлик, где у вас ближайшее кладбище? – Гера с протяжным выдохом закатывает глаза и сваливает, хлопая дверью. – А ты не истери, истеричка! – бросают ему вдогонку. О, жених, – чисто случайно замечают стоящего прямо перед ней Сашу. – Привет, жених.

– И тебе не хворать.

– Видал, чё творится? Совсем страх потерял. Ничего, подкину я ему Мусю под одеяло ночкой тёмной. Не, погодь, этот шкаф её может покалечить. Опарышей, во, точно. У меня как раз баночка свеженькая, только купила…

Смотрю я на неё и завидую. Софа вспыльчивая, нестабильная, сумасбродная, взбалмошная, наглая… но стопроцентно цельная как личность. Не мечется, угрызениями совести себя не обременяет.

Захотела – сделала. Наметила цель – пошла напролом. Выбрала Геру – и все остальные просто перестали существовать. Нервную систему она ему, конечно, сломает под ноль, но и любить будет всепоглощающе, без полутонов. Отдавая себя без остатка. У меня же сплошные сомнения…

А у Саши сплошное непонимание. Он смотрит на Софу как на обезьянку в зоопарке. И не только на неё. Его отношение к тик току как к коммерческому бренду всем хорошо известно. Особенно сильно это становится заметно когда мы, собрав аппаратуру и усадив всю команду на такси, уже глубоко под ночь возвращаемся ко мне.

Спать никому не хочется, слишком все возбуждены, поэтому решаем посидеть на улице, на террасе. Ночные звезды, голодные комары и бренчание прихваченной Чеширом гитары. Мы часто так релаксируем в хаусе, но Саша-то к такому не привык.

Всё, о чём мы ведём разговор для него непонятно: статистика эфиров, блогерские встречи, выбор трендовых идей для совместных роликов, проскальзывающие имена "коллег", их последние коллабы.

Не говоря уж о личном вроде новой девушки того же Чешира, недавней операции на позвоночник у сестры Геры или ехидных подколов Тимы в сторону Златы и её "приватных-прикроватных" рандеву с нашим администратором Арчи. Саша в этом не варится, не интересуется, потому, естественно, что ему банально скучно сидеть с нами. Долго терпит и всё же сдаётся, уходя спать.

Уверена, он надеялся, что я пойду следом, мы ведь так и не договорили, не было больше возможности остаться наедине, но не могу же я бросить ребят. Они в гостях, не полезут же сами по полкам громыхать, ища что перекусить, ведь на свежем воздухе особенно сильно разыгрывается аппетит.

Потому, само собой, именно я иду на кухню за попкорном, стараясь не сильно пиликать микроволновкой. Родители-то уже давно легли спать в соседней комнате. Правда кукурузным зёрнам в пакете на это плевать. Лопаются так, словно начался артиллерийский обстрел.

Стою спиной, но слышу шаги. И слышу запах. Одеколон Тимы я давно уже ни с чем не спутаю. Он у него всегда один и тот же: отдаёт миндальным горьковатым привкусом.

Не оборачиваюсь, но чувствую как он замирает в нескольких шагах, разглядывая мой затылок. Просто разглядывая, а меня уже всю таращит и на озноб пробирает.

– Ещё пара минут и будет готово, – такая тишина невыносима, поэтому нарушаю её первой.

– Забыл сказать, у нас выход со среды на четверг перенесли.

Резко разворачиваюсь на пятках.

– Шутишь? У меня следующим утром роспись. Прикажешь прямо в поезде собираться?

Нечаев лишь равнодушно пожимает плечами

– Значит, придётся отложить. Видишь, сама судьба против этого брака.

Судьба? И у судьбы этой, видимо, есть имя.

– Ты специально это сделал, да?

– Не понимаю, о чём ты.

Не понимает он, конечно.

– А чего тогда сразу не на пятницу?

– Не получилось.

– Нечаев, какого… Успокойся, пожалуйста, хватит.

– Не хватит. Потому что ты совершаешь огромную ошибку.

– Мне хочется быть любимой, разве это плохо?

И любить самой. Ровно, спокойно, зная, что я могу положиться на человека, а не бояться, что он загуляет где-то на стороне с очередными танцовщицами стоит нам поссориться. Слава богу, после того раза, я тех мамзелей вообще больше не видела. Не хватало каждый раз на репетициях сталкиваться.

– Я тебя люблю, этого недостаточно?

– И как долго продлится эта любовь?

– Так давай попробуем и узнаем.

– Я была готова попробовать. Ты сам всё испортил. И даже не извинился.

– Мне извиняться? За что? За то, что ты без предупреждения укатила мириться со своим военным? Ещё и телефон отключила.

– Потому что была в самолёте. И с чего, ну с чего ты взял, что мириться? – слышу этот аргумент, кстати, не первый раз. – Я поехала к нему, чтобы расстаться!

Но не предупредила, да. Согласна. И не планировала, вряд ли Тиме было бы приятно, сообщи я, что еду поговорить с бывшим тет-а-тет. Думала сделать всё тихо, сославшись, что уехала к родителям, но, видимо, проговорилась и кто-то меня сдал. Или неправильно понял. Не специально, разумеется. Ребята и не знали, что между нами что-то происходит.

– Расстаться… – Нечаев открывает было рот, но так и застывает. Мозговой штурм отпечатывается на лице внезапным осознанием и полной растерянностью. – А вернулась помолвленная…