Я выбираю Элис

Я вышла из парикмахерской и сидела в машине, пока утрясался вопрос. У нас не автомобиль, а океанский лайнер, с разными там хвостами, плавниками и всем таким. Возможно, он выглядел бы и круто, если бы не проржавел и не был обклеен стикерами всех отстойных фолк-групп, когда-либо проезжавших через наш город. Мама и ее подружки по Обществу любителей фолк-музыки приходят в дикий восторг каждый раз, когда какие-нибудь тетушки среднего возраста объединяются на почве музыки и в качестве второй профессии создают группу и поют о менопаузе и прочих вещах, о которых на самом деле никому неохота слышать. Не стоит также забывать про детей типа Флит и Эрроу, жертв фолк-музыки. Лично я считаю, что и на зрителях, и на исполнителях слишком много лилового.

Сидя с каской вместо головы в машине на стоянке торгового центра города Смитерс, я чувствовала себя довольно паршиво, несмотря на новые классные шмотки. Я прикидывала, сколько заколок понадобится, чтобы опустить клок волос, и отрастут ли волосы к началу занятий в школе, когда кто-то постучал в окно. Растерявшись, я попыталась притвориться, будто не слышу: уставилась вперед, скорчив гадкую мину, однако стук не прекратился. Подняв глаза, я поняла, что влипла.

На меня уставились два парня. А рядом с ними стояла эта ужасная белокурая бестия Линда. Мое сердце ударилось о грудную клетку с глухим звуком, потом застучало, как отбойный молоток.

Я не видела Линду многие годы. По ней нельзя было сказать, чтобы она хоть чуточку подобрела.

Я украдкой покосилась на них краешком глаза, надеясь, что они уйдут. Темноволосый парень в футболке с надписью «Уайтснейк» снова постучал по стеклу, в ответ я подняла взгляд и изобразила улыбку.

«Уайтснейк» велел опустить стекло. Мне не хотелось, чтобы они решили, что я их боюсь, поэтому послушалась. Он спросил, что у меня с волосами. Белобрысый парень в футболке «Джудас Прист» сказал, что они выглядят так, будто кто-то засунул мою голову в щеподробилку. Линда лишь ухмылялась.

— Джек, спроси ее, почему она нам не отвечает, — велел темноволосый.

— Почему ты не отвечаешь Кевину? — спросил послушный Джек.

Они просунули руки в окно, пытаясь потрогать мою громадную копну.

— А-а-а-а, — сказал Кевин. — Рука застряла! — Сквозь оболочку, образованную спреем «Акванет», он просунул пальцы в крысиный клубок волос, начесанных Ирмой снизу вверх для придания им объема.

Как раз в этот момент моя мама выскочила из парикмахерской. Она увидела, как Линда в варенках и парни в хеви-металлических футболках лапают мои волосы через открытые окна нашего чудо-автомобиля, и ее переклинило.

Она налетела лилово-розовым хлопчатобумажным смерчем, при этом ее разноцветные шарфы, раскрашенные в технике «тай-дай», разлетались во все стороны.

— Эй, вы!

Мамин голос перерастал в неподдельно яростный визг. Я ушам и глазам своим не верила. Сижу тут, со своими уродскими волосами, заперта в ржавой тачке, а моя чокнутая мамаша-хиппи вот-вот подерется с местными металлюгами.

И тут она как заорет:

— Вы трогаете волосы моей дочери?! Трогаете ее волосы?! Вам лучше держать свои жалкие ручонки подальше от волос моей дочери!

Ее голос звучал как голос того парня из «Таксиста»[15], только еще психованнее.

Джек посмотрел на Кевина и попятился от моей матери.

— Да она придуривается, — сказал он. — Эй, да мы вообще ничего не делали.

Затем Линда остроумно заявила моей разъяренной мамаше, что мало того, что ее дочь — дохлая курица, так и сама она (то есть моя мама) — сука. Мать, которая и в лучшие-то времена не могла похвастаться великолепным самообладанием, еще прибавила громкости. Она начала орать Линде что-то про социопатов и пацифизм. Это звучало слишком неадекватно даже для моей мамы.

Я воспользовалась подвернувшейся возможностью и подняла стекло.

Из торгового центра начал вываливаться народ, чтобы тупо поглазеть на мою истеричную мамашу. Линда сгруппировалась и, не успела я хоть что-нибудь сообразить, подскочила к маме и вдарила ей, причем здорово так вдарила. Затем отскочила, руки как будто готовы к объятиям, кулаки разжаты, прямо мастер боевых искусств.

Мама на секунду оцепенела. По-моему, Кевин с Джеком в этот момент даже дышать перестали. Затем она набросилась на Линду, схватила за отвороты джинсовой куртки и швырнула на землю. На землю, прикиньте! Линда злобно лягалась, пока мать не рухнула вместе с ней. Они колошматили друг друга, словно парочка детсадовцев, не поделивших, кто будет есть пластилин, только это были никакие не детсадовцы, это моя лилово-розовая мамаша и худшая девица в городе сцепились в клубок на стоянке супермаркета.

В какой-то миг я посмотрела на все это как бы глазами другого человека. Я со своими волосами, в огромном универсале с плавниками, уставившаяся, словно инопланетянин в клетке, на сорокалетнюю тетку в хипповском прикиде, дерущуюся с субтильной девчонкой с перьями светлых волос и металлистской челкой. Это был поворотный момент, один из тех, что мешают засыпать бессонными ночами, один из тех, что могут похоронить любую надежду на нормальную жизнь.