Я выбираю Элис

Как бы там ни было, мистер Скотт из овощного отдела и Ральф из отдела консервированных продуктов положили этому конец.

Мистер Скотт вмешался и оторвал мать от Линды. Мама тут же разрыдалась. Ральф схватил Линду, когда та попыталась вновь наброситься на нее, и Линда прокусила ему правую руку до кости. Потом Ральфу наложили пять швов. Какие-то ребята из бригады упаковщиков пришли ему на помощь, и вместе они удерживали Линду, которая теперь хрюкала, рычала и плевалась, словно дикий зверь.

Когда показалась Королевская канадская конная полиция, мама все еще рыдала, а мистер Скотт неуклюже похлопывал ее по спине и выглядел смущенным, но при этом мужественным и озабоченным. Джек и Кевин давно испарились. Линда была в кольце упаковщиков из супермаркета, а за Ральфом, бледным как смерть, ухаживала группка кассирш. Я со своей прической продолжала сидеть в машине с поднятыми стеклами.

Пока оказанием помощи занимался весь персонал супермаркета, я действительно не думала, что от меня будет там какая-нибудь польза. В конце концов, их же учат помогать.

Офицер полиции переговорил с парой человек. Когда он подошел к Линде, та обозвала его долбаной свиньей, после чего его брови медленно поползли вверх и он приблизился к ней еще немного.

Голосом тихим, как у психиатра при беседе с душевнобольным, он поинтересовался у Линды, что тут происходит, и все ребята-упаковщики разом загалдели. Он слушал, кивал, затем снова спросил у Линды, что случилось. Когда та попыталась его лягнуть, он вздохнул и сказал:

— Ну ладно, Линда. Ты сама напросилась.

С этими словами офицер полиции сгреб ее, орущую, визжащую и лягающуюся, и засунул в предназначенный для арестованных отсек патрульной машины.

Он запер Линду там, но ее беззвучно орущая разъяренная физиономия была все еще видна. Потом голова Линды исчезла, зато появились ее ноги с единственной высокой кроссовкой и принялись колотить по окнам, достаточно сильно, чтобы машину закачало.

Разговаривая с моей плачущей матушкой и с истекающим кровью, с посеревшим лицом, Ральфом, офицер делал отметки у себя в блокноте. Кевина и Джека нигде не было. Когда коп постучал по моему стеклу, я его опустила с видом, как я надеялась, полной непричастности к происходящим вокруг меня событиям.

— Не могли бы вы рассказать мне, мисс, что здесь случилось?

— Э-э… Ну… Это сложно…

— Эта женщина — ваша мать? — спросил он, показывая на мою мать, с растекшейся от слез тушью и глазами, полными ужаса.

— Э-э… Она. В общем, да. Похоже на то.

— Послушайте, юная леди, возможно, вам стоит рассказать мне, в чем дело. Ваша мать сильно расстроена. Это как-то связано с вашими волосами?

Я изложила ему всю историю, подстегиваемая негодующими репликами матери.

— Я тебе не верю! Эти дети нападали на тебя! Разумеется, ты их знаешь!

Очевидно, мама не запомнила Линду по периоду моей недолгой школьной карьеры.

— Ты видела, как та девчонка на меня напала. Ты же сидела в машине. — Она с жалким видом обратилась к офицеру: — Вы должны понять меня, офицер, после того, что Ирма сделала с ее волосами…

Видимо, офицер Росс здорово сочувствовал моей матери, которой приходилось, иметь дело с таким человеком, как я, поэтому он отправил нас домой и попросил маму решить, будет ли она выдвигать обвинения против Линды. Что касается Ральфа, он твердо стоял на том, что Линда была слишком ненормальной, чтобы рассуждать о каких-то там обвинениях в ее адрес. Он сказал, что больше никогда не сможет чувствовать себя спокойно на парковке, если будет думать, что Линда его выслеживает.

Такой выдалась наша суббота, совместный, так сказать, поход дочери и матери по магазинам. Мне требовалось лечь в постель, так как постоянное прокручивание в голове этого кошмара меня изрядно изнурило. Родители пришли к выводу, что я вела себя противоестественно. Даже папа сказал, что с моей стороны было абсолютно недопустимо сидеть в машине с поднятыми стеклами и наблюдать, как на мою мать нападает «мародерствующее белое отребье».

В конце беседы мать спросила, следует ли ей, по моему мнению, выдвинуть обвинения против Линды. Я ответила что-то типа: «Ну да, это точно превратит мою жизнь в сплошную веселуху, когда я попытаюсь вернуться в школу». Она спросила, что, по моему мнению, нам теперь делать, и я ответила, что хотела бы забыть весь этот постыдный инцидент. Мама сказала, что всего лишь пыталась меня защитить, а я спросила, почему она просто меня не убила и разом со всем этим не покончила. После этого она заплакала и сказала папе, что больше не выдержит. Лично я считаю, что это не что иное, как призрак миссис Фрейсон. Глазом не успеешь моргнуть, как она уже разбирается с тем парнем на заправке «Шелл».

Ну да ладно.