Я взлечу

Мимо проезжает серая «камаро».

– Ладно, хорошо, ты мне небезразлична, – говорит Малик. – Давно уже. Мне показалось, что и я тебе тоже. Но я не знал точно.

– Да… – Я замолкаю. Тут тоже бессмысленно отрицать.

– Слушай, Бри, я понимаю, тебе неприятно, что я с Шеной. Но неужели обязательно флиртовать с Кертисом, чтобы я ревновал?

Я издаю какой-то сдавленный писк. Или фиг его знает, как этот звук назвать.

– Что за бред я сейчас услышала?

– В автобусе тебя от него было не оторвать. И после бунта ты за него вступилась. Явно же хотела, чтобы я ревновал!

Я внимательно осматриваю его с головы до ног.

– Да кто б вообще о тебе думал!

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Чува-а-а-ак, – тяну я и подкрепляю свои слова ударом кулака об ладонь. – При чем тут ты вообще? Ну серьезно?

– Ты от него не отлипала! И я должен поверить, что не из-за меня?

– Это правда! Я даже не заметила, как ты сел в автобус. Малик, блин, ну у тебя и самомнение! Реально, ты ведешь себя как бабник!

– Как бабник? – переспрашивает он.

– Да! Рассуждаешь тут о чувствах, лезешь целоваться… Раньше ты даже не намекал, что я тебе нравлюсь! А теперь, как только мне понравился кто-то еще, у тебя вдруг ко мне чувства? Иди в жопу, просто иди в жопу!

Малик поднимает брови.

– Стоп, тебе что, нравится Кертис?

Ой. Блин. Мне что, нравится Кертис?

Визжат покрышки – та серая «камаро» вдруг разворачивается, подлетает к нам и резко тормозит.

– Что за нахрен? – спрашивает Малик.

Водительская дверь распахивается, наружу выпрыгивает какой-то парень и ухмыляется, обнажая серебряные зубы. В руке у него ствол.

Король с Ринга.

– Глядите-ка, кто тут у нас, – произносит он.

Я не могу смотреть ему в лицо – взгляд не отрывается от дула. Сердце колотится в ушах.

Малик загораживает меня рукой.

– Нам не нужны проблемы.

– Мне тоже не нужны. Пусть твоя малышка просто кое-что отдаст.

На него смотреть или на ствол?

– Чего?

Он направляет дуло мне в грудь.

– Отдай свою цепочку.

Твою мать. Забыла спрятать.

– Понимаешь, твой папка имел наглость всюду расхаживать с короной на цепи, называть себя Королем Сада… и якшаться с грязными Послушниками, – произносит Король. – Давай, исправь его ошибку, давай ее сюда.

– Я не… – Меня трясет как в лихорадке. – Это мо…

Он наставляет на меня ствол.

– Я сказал, давай сюда!

Говорят, в такие минуты перед глазами пролетает вся жизнь. У меня перед глазами – все, чего я в жизни не успела. Взлететь, выбраться из Сада. Дожить до семнадцати. Вернуться домой.

– Я… я не… – У меня стучат зубы. – Не могу!

– Что неясно, сучка? Быстро дала сюда!

– Чел, спокойно…

Король бьет Малика кулаком в лицо. Тот падает.

– Малик! – Я бросаюсь к нему.

«Щелк-щелк», – передергивается затвор.

– Умоляю… – реву я. – Умоляю, не забирайте!

Мне никак нельзя отдавать цепочку. Мама могла давно уже ее заложить, заплатить по счетам, набить холодильник, но подарила ее мне. Мне! И да, она говорила, что кулон остается у нас, и точка, но я всегда верила, что в самом крайнем случае мы его продадим.

Лишиться его – значит, потерять последнее средство.

– Гляди-ка, нюни распустила, – издевается Король. – А в песенке-то все нас оскорбляла!

– Это всего лишь песня!

– Да мне насрать! – И направляет ствол прямо мне между глаз. – Хочешь по-хорошему или по-плохому?

У меня под ногами стонет, держась за глаз, Малик.

Я не могу рисковать его жизнью. И своей тоже. Даже ради благополучия собственной семьи.

Я распрямляюсь и смело заглядываю Королю в глаза. Пусть этот трус посмотрит в мои и не увидит там страха.

– Дай сюда, – повторяет он сквозь зубы.

Я снимаю кулон с шеи. Он сверкает даже в темноте.

Король выхватывает цепь у меня из рук.

– Вот так-то.

И, не спуская с меня глаз – я отвечаю тем же, – пятится к машине. Ствол он опускает, только садясь за руль. «Камаро» уносится прочь, увозя с собой последнюю подушку безопасности моей семьи.

Часть третья. Новая школа

Двадцать два

Меня чуть не убил Король. Так что я звоню тетушке, Послушнице Сада.

Она срывается с места, едва услышав слово «ограбили».

Мы ждем ее на обочине. У Малика под глазом набухает синяк. Он говорит, что все нормально, но больше ничего не говорит.

Я обхватываю себя руками. Внутренности стянулись в тугой узел и никак не расправляются. Не знаю, может, так и лучше. Похоже, я только на этом узелке и держусь, иначе сдохну.

К нам летит «катлас» тети Пуф. Едва он тормозит, из него выскакивают тетя и Жулик. Оба со стволами.

– Что случилось? – спрашивает тетя. – Кто это был?

– Король из «У Джимми», – выдавливаю я.

Малик вскидывается.

– Ты с ним что, уже знакома? – Не вопрос, а обвинение.

– Пересекались, – просто отвечает тетя. – Бри, что он забрал?

Челюсть ноет – так я все это время стискивала зубы.

– Цепь.

Тетя закрывает руками лицо.

– Твою мать!

– Короли мечтали добраться до цепочки с тех пор, как убили Ло, – говорит Жулик.

Зачем она им? Типа приз за то, что забрали у меня отца?

– Я не хотела отдавать… – Голос срывается. – У него был пистолет, и…

– Охренеть. Он грозил вам стволом?

В ее глазах плещется, ища выход, ярость. Я знаю ровно пять слов, после которых она вырвется на волю: