Я за тебя умру

Выражаю искреннюю благодарность всем, кто отмечает мои произведения звёздочками, пополняет ими свою библиотеку и просто читает их! Благодарю вас за вашу поддержку и за то, что вы воодушевляете меня на дальнейшее творчество!

С наилучшими пожеланиями, ваша Светлана.

Харчевня тётки Клавдии

И мы, одновременно не сговариваясь, издав радостный вопль, бросились в объятия друг друга.

Несколько оправившись от нахлынувших чувств, мы стали делиться друг с другом своими историями о том, как каждый из нас оказался здесь.

Оказалось, что Ольга, следователь из Москвы, занимаясь подготовкой отчёта по одному из дел, перебирала вещественные доказательства и больше ничего не помнит. Она пришла в себя в теле княжны, которая недавно вышла замуж и находится на седьмом месяце беременности. Они плыли к отцу её мужа, князю Игорю, который прибыл на эти земли ранее и основывает большое поселение. На их корабль напали, всех убили, осталась она и ещё несколько женщин. Её продали сюда, о судьбе остальных она ничего не знает.

Ольга

— Вот так вот, Викусь, странно только, почему мы обе из Москвы, а попали в разные страны. Ты сколько уже в этом мире?

— Почти три месяца. А ты?

— Тоже. А число помнишь, когда ты сюда попала?

— Забудешь его, и я горько усмехнулась. — В этом мире понятия не имею, какое число было, а в нашем было двадцать первое ноября, приблизительно шесть часов вечера.

— Да ладно! — Ольга ошарашенно смотрела на меня. — У меня тоже самое и число, и тоже время. Так-так, надо подумать и сопоставить факты, что-то нас с тобой объединяет, что-то должно быть общее. — Она глубоко задумалась, смотря на неё, было сразу понятно, что она работала следователем. Ольга, вскочив с кровати, стала ходить по комнате, вслух оговаривая варианты.

Прервала её неожиданно открывшаяся дверь. На пороге стояла тётка Клавдия, позади неё маячил Клаус.

— О, пташки мои, смотрю, вы уже подружились, — добродушно сказала тётка. Она подошла к Ольге и погладила живот. — Отлично, через месяц начнёшь работать, у меня уже запись на тебя до самых родов.

Ольга морщилась, но терпела, закрыв глаза.

— Теперь ты, девонька, маленький срок, долго ждать, — задумалась она. — Ладно, посмотрю на твоё поведение, детка, будешь примерной девочкой, и твоё дитя тебе дорого, всё будет хорошо. Будешь пока вместе с Ольгой днём в харчевне помогать. Что ты умеешь? Хотя о чём это я, ты же баронесса, — и она засмеялась. — Полы, столы будешь мыть, для этого большого умения не требуется.

— Я петь умею, — решительно сказала я, — и много песен знаю, о которых тут даже и не слышали.

— Петь все умеют, милочка, — засмеялась она. — Будешь мыть полы, у меня и свой певун есть. Я всё сказала. — Она развернулась и пошла к двери.

Эх, была не была. И я запела на немецком на ходу вспоминая движения национального немецкого танца.

К жене пришел молодой любовник, Когда муж пошел за пивом. К жене пришел молодой любовник, Когда муж пошел за пивом. Когда муж пошел за пивом.

За пивом, за пивом, — ца-ца! Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля! Когда муж пошел за пивом. За пивом, за пивом, — ца-ца! Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля! Когда муж пошел за пивом.

Тётка Клавдия остановилась, потом, резко развернувшись, подлетела ко мне, больно схватив меня за щёку.

— Признавайся, откуда мой язык знаешь?

— Я не знаю, — заныла я, включив дурочку, — этой песни меня нянюшка моя научила, — и я продолжила ныть.

— Ладно, ладно, — она с добродушным лицом похлопала меня по щеке. Голос у тебя и вправду красивый, моему менестрелю далеко до тебя. Какие ещё песни знаешь?

— Какие, скажите, госпожа, грустные, весёлые, боевые?

— Про любовь знаешь?

Я кивнула.

— Пой!

Почему так жесток снег, оставляет твои следы, И по кругу зачем бег, и бежишь от меня ты. Не даёт до утра спать, снег растаявший — он вода, Ты одно лишь должна знать — я люблю тебя навсегда. Не даёт до утра спать, снег растаявший — он вода, Ты одно лишь должна знать — я люблю тебя навсегда.

Расстаются, когда ложь, засыпают, когда тьма. И по телу, когда дрожь — нас решают сводить с ума. Если хочешь идти — иди, если хочешь забыть — забудь. Только знай, что в конце пути ничего уже не вернуть.

— Красиво, — задумчиво сказала тётка и окинула меня взглядом. — А ну-ка пошли, Клаус. — Детина схватил меня за руку и потащил вслед за Клавдией. Я оглянулась на Ольгу, она в испуге смотрела на меня.

Мы спустились на первый этаж. В большой холл. Он был заставлен лавками, креслами и маленькими столиками. На них сидели и лежали девушки. Заметив нас, они все моментально вскочили и опустили головы в пол.

— Где Мадлен? Мадлен! — заорала тётка. В холл ввалилась толстая женщина, за поясом у неё на большом кольце висела огромная связка ключей.

— Звали, хозяйка? — пробасила она.