Я за твоей спиной

– Не настолько я высокий, – возражает Гэри, хотя и принимает ее слова за комплимент. Внутри приятно покалывает. – Но вон они, справа.

– Нам туда.

Райончик выглядит мрачно. Цветные домики не спасают ситуацию: в переулке, к которому они подходят, пусто, а воздух вокруг как будто становится тяжелее. И чем они ближе, тем отчетливее пахнет нищетой. Это странно: позади все здания нормальные, и они находятся в центре города, но это… Как выйти из Букингемского дворца прямо в трущобы Левеншульма, откуда они с Джеком однажды вывозили подстреленного Леона. Едва ноги унесли. Он не всегда был гендиром, но заносчивым засранцем – с рождения.

Гэри не очень хочется идти внутрь, но Пайпер выглядит увереннее обычного, и ему стыдно трусить у нее на глазах. Сбоку их окликают, и через секунду к ним направляется полицейский, одетый как на протест: бронежилет, оружия нацепил целый арсенал. Он строго выкрикивает что-то по-испански.

– Но энтендемос, – улыбается Пайпер. – Инглес бьен?

– Куда? – переключается тот на хреновый английский и тыкает пальцем. – Не ходи. Грабить. Убить.

– Мы – туристы, – не унимается она. – Экстремалы! Нам надо туда!

– Не ходи!

– Нам надо, – упрямо повторяет Пайпер. – Все будет хорошо, не переживайте.

– Уверена? – спрашивает Гэри.

Сколько он видел копов, это первый раз, когда кто-то из них предостерегает людей ходить в трущобы. И не крутит ведь, не подозревает – просто пытается спасти. И сам, судя по всему, не стремится внутрь – а это плохой знак.

– Да, мы же договорились, – тихо одергивает его Пайпер и поворачивается к полицейскому с поднятыми большими пальцами. – Мы будем в порядке!

Нарушить договор с Леоном она боится больше смерти, что ли?

– Идиотас, – машет рукой тот и торопится отойти.

– Он назвал нас…

– Я понял.

Пайпер достает блокнот с записями и перевешивает рюкзак себе на грудь. Она крепко вцепляется в руку Гэри и тянет его вперед. С опаской, но все равно тянет.

– Нам до парикмахерской и направо, – у нее чуть подрагивает голос.

– Давай ты пойдешь чуть позади меня, – предлагает он.

– Не-а, – она мотает головой, – ты лучше держи меня покрепче.

– Слушаюсь. – Гэри не может сдержать улыбку.

Внутри оказывается не так уж и страшно: пока они петляют по узким улочкам, он замечает и развешанное для просушки белье, и женщину, которая жарит мясо прямо на улице, и детей, которые пинают мяч в узком коридоре между домами. И главное – на них никто не обращает внимания. Так, бросят мимолетный взгляд и занимаются дальше своими делами.

Они с Пайпер не разговаривают – повсюду испанская речь, и выбиваться из этой толпы не хочется. Они и без того слишком хорошо одеты и слишком белые для этого района. Хотя, по сравнению с ним, вся Аргентина, пожалуй, будет слишком белой: скорее всего, его обитатели – мигранты. Кому и зачем потребовалось перебираться в и без того бедную страну, Гэри не знает. Но подозревает, что у местных дома ситуация еще хуже.

Когда они сворачивают в очередной узкий переулок, нутро начинает мерзко ныть – что-то не так. Испанская речь становится громче, агрессивнее – и Пайпер до боли сжимает его руку, впиваясь в пальцы ногтями. Гэри даже оглядывается, но позади чисто.

Они выходят к небольшой площади, если ее, конечно, можно так назвать, и сбоку раздается звук выстрела.

Гэри делает шаг назад, в переулок, рывком перебрасывает Пайпер к ближайшей стене и закрывает телом. Второй выстрел. Ругань, крики. Третий.

Он все еще не видит, что происходит, и не собирается высовываться, но следующая пуля откалывает кусок от угла дома дюймах в десяти от головы. Пайпер замирает у него в руках, и он надеется, что сейчас она паникует не так сильно, как он.

Раздается высокий, но все равно грозный вопль и еще один, почему-то звучащий по-другому, выстрел.

Все затихает так же внезапно, как и начинается. Едва он решает потихоньку выглянуть, как слышится радостный крик на родном языке, и не просто на английском – эти звуки может издавать только кто-то с северо-запада.

– Ебите меня семеро, Зверюга Барнс!

К ним, убирая ствол в потертые джинсы, подходит высокий тощий светлокожий парень. Соломенные волосы стоят дыбом, торчат во все стороны. Он одет в черное худи размера на два больше нужного, которое висит мешком. Гэри его не узнает – хотя выглядит он охренеть как экзотично. Может, это потому что они посреди латиноамериканских трущоб? Дома-то таких много.

– Рад познакомиться вживую, – улыбается он во все зубы и протягивает руку. – Чарли Хоббс.

– Ты откуда, родной? – Гэри со странным удовольствием отвечает на рукопожатие.

– Бирмингем.

Отчего-то это очень приятно – встречать своих, когда сам находишься хер пойми где. Эд Гилхам в Марокко, Чарли Хоббс в Аргентине – оба располагают к себе, стоит им рот открыть.

– Как тут-то оказался?

– Долгая история. Женился на колумбийке, а потом как-то то туда, то сюда. А это, – он показывает на Пайпер, которая, кажется, даже испугаться толком не успела, – твоя?

– Моя, – кивает Гэри.

– Я Пайпер, – радостно машет рукой она.