Я забыла все на свете

За моей спиной шуршат перья, хлопают крылья. Я вскакиваю, готовая дать деру. Но передо мной не птица, а молодой человек. Он высок, худ, весь в белом. Так же белы и отдают синевой его волосы, кожа, даже радужка глаз.

– У меня мало времени, – предупреждает он.

– Пф-ф-ф! Никто тебя не держит. Я тебя не звала.

Облик у него человеческий, но движения птичьи: быстрые, четкие. Нос орлиный, профиль вороний. А так он красавчик, волосы, не достающие до плеч, похожи на корону из белых перьев. Он подходит ко мне и гладит по голове. Никогда еще меня не трогала птица. Ощущение реальное, а не как во сне. Он ласково треплет мне волосы. Я взволнована, но не сопротивляюсь. Он, морщась, трогает мой ошейник, потом хватает меня за плечо и притягивает к себе, бормоча что-то непонятное.

– Что такое? – удивляюсь я, отстраняясь.

Он повторяет фразу громко и отчетливо, но я все равно ничего не слышу.

– Не понимаю…

Он громко вздыхает и складывает руки на груди.

– Так тебя зовут. Ты не слышишь свое имя, потому что отказалась от него. Сколько бы я его ни твердил, ты бы все равно не расслышала.

– Что же мне делать?

– Ты должна вернуть свое имя. У тебя твердый характер, ты найдешь решение. Я в пути, я помогу тебе, как только смогу.

Наш разговор прерывает ужасный лязг. Из тумана выступает серая фигура. Кажется, она еще выше, чем в прошлый раз. От нее так разит гнилью, что меня чуть не выворачивает наизнанку. Что за дрянь раз за разом вторгается в мои сны?

– Мне пора! – сердито бросает человек-ворон. – Надо торопиться, иначе Гразиэль меня заметит.

– Гразиэль?

Сон понемногу тает, волшебное существо расправляет два широких белых крыла, выросшие у него за спиной, и взлетает, не успев ответить.

Я резко просыпаюсь. Рядом что-то бормочет во сне Маргуль. Неподалеку стоит палатка, из которой доносится храп Эликса. Сафр, как полагается верному рабу, спит, поджав ноги, у ее входа.

Я даю себе слово запомнить это имя – Гразиэль. Кто этот скрипучий вонючий великан? Мне хочется надеяться, что у Маргуля найдется ответ, а если нет, то мне придется ждать нового визита странного чародея с крыльями белого ворона.

Лабиринт не зря носит такое название. Мы потерянно блуждаем по его ответвлениям. Некоторые настолько узки, что приходится брести гуськом, держась за плечи друг друга. Поворотов столько, что голова кружится. Сперва я дала себе слово, что буду запоминать путь, но это оказалось нереально. Зато догроны ориентируются так свободно, что благодаря им мы без колебаний движемся вперед.

То и дело натыкаемся на черепа, насаженные на торчащие копья, на истлевшие тела путников, превращенные ветром и солнцем в мумии. Одни лежат нетронутые, другие обглоданы, некоторым недостает конечности-другой. Ужасное зрелище! Я стараюсь не смотреть на мертвецов и обходить их, но это очень трудно. Судя по оставшемуся на высохших лицах выражению, некоторые умирали в страшных муках, их пустые глазницы безмолвно осуждают меня за то, что я жива. К счастью, от них не пахнет, потому что они совершенно высохли, личинкам и червякам здесь делать нечего.

Впечатленная количеством мертвецов, я прошу у Маргуля объяснения.

– Ходят слухи, что в глубинах лабиринта таится святилище, в нем спрятано огромное сокровище.

– Огромное по размеру или по стоимости?

– Этого никто не знает. Мы с Сафром никогда его не видели и, признаться, сомневаемся, что оно существует. Мы думаем, что это выдумка Сосаны, завлекающего кладоискателей. Ему для опытов нужна свежая плоть.

– Эти не больно свежие, – замечаю я, натыкаясь на новую троицу скелетов.

– Стражам лабиринта тоже нужно питание, – объясняет он как ни в чем не бывало.

У меня вылетело из головы, что братья-догроны были теми самыми убийцами путников. Трудно представить их охотниками за человечиной. Лучше не позволять себе таких мыслей. Хватит с меня ночных кошмаров. Да и обычные сны у меня не слишком веселые.

Внезапно в моей памяти всплывают речи человека-ворона.

– Маргуль, тебе что-нибудь говорит имя Гразиэль?

– А как же, этим именем называет себя Сосана.

Хотя бы один элемент мучающей меня головоломки встал на положенное место. Гразиэль, которого так страшится человек-ворон, не кто иной, как Сосана, вселяющий страх в Сафра и Маргуля.

– Сосана не имя?

Маргуль мотает головой.

– «Сосана» на рабском языке значит «создатель».

– Этот Гразиэль – колдун или чародей?

Маргуль смотрит на меня, хмуря брови. Я догадываюсь, что у него на уме. Откуда я, неуч по части магии, столько знаю? Тем не менее он ничего не спрашивает, а просто сообщает:

– Сосана – колдун-некромант.

– Что такое некромант?

Маргуль вздыхает, останавливается и смотрит на меня очень серьезно.

– Это худший колдун на свете. Человек, играющий со смертью. Опасный сумасшедший. На рабском языке – санаинувиник, тот, кто лепит жизнь из смерти.