Я закрыл КПСС

Но это, конечно, не оправдывает глумления, учиненного над ним 23 августа на встрече с депутатами РСФСР. Как писал в «Гамлете» Шекспир: «Увидев это, каждый человек изверился бы в правоте фортуны…». Конечно, необходимость немедленно, без проволочек утвердить решения Ельцина в дни борьбы с ГКЧП была и политически, и исторически, и нравственно совершенно очевидна. Но как это было сделано?! Победоносно оглядывая зал, Ельцин чуть ли не в нос тыкал Горбачёву протоколом заседания правительства, в основном поддержавшего путчистов, и заставлял, как школяра у доски, читать его текст. Депутаты наскакивали на растерявшегося президента СССР и еще генсека ЦК КПСС. И когда Горбачёв пафосно и неумно встал на защиту КПСС и социализма, Ельцин у него на глазах подписал указ о приостановлении деятельности КП РСФСР на территории РСФСР. Правильно! Но чертовски некрасиво.

Вся страна, весь мир видели, что Горбачёвым теперь командуют, что он сломлен, что Союз во главе с Горбачёвым ничтожен. И кто в доме хозяин.

А ведь именно под Горбачёва срочно монтировали Движение демократических реформ.

Попов решил морально встряхнуть Горбачёва и пригласил его в мэрию для обсуждения насущных московских проблем, главными из которых были утверждение нового статуса столицы и надвигавшийся товарный голод. По окончании предложил выйти на тот самый балкончик, с которого он за три с малым месяца до того возвестил о согласии баллотироваться в мэры. Горбачёв забеспокоился: да стоит ли, да как москвичи на меня отреагируют? Но Попов его убедил.

Вышли на балкончик. Горбачёв был приятно удивлен, что москвичи его вполне доброжелательно и даже радостно приветствовали. Попов предложил:

— Давайте прогуляемся до Кремля.

Ужас, охвативший в первую секунду Горбачёва и его охрану, был такой, что мы чуть не рассмеялись. Но Горбачёв моментально взял себя в руки и согласился:

— А что, пойдем.

Вышли на Тверскую. Понятное дело, к живому Горбачёву сразу со всех сторон бросились прохожие, возникла толпа, которую его дюжие охранники принялись расталкивать с такой энергией, что вот-вот толпа могла сменить настроение.

Пришлось вмешаться и объяснить, что это делается не так.

— Товарищи, помогите нам пройти вперед. Отступите на пару шагов в сторону.

Люди расступились, образовав коридор, и мы спокойно двинулись: Горбачёв, Попов, Музыкантский и его жена Людмила, случайно оказавшаяся тут.

Дошли до Спасской башни, попрощались и пошли с Музыкантским назад.

Пройдя Красную площадь, Саша спохватился: «А Милка где?»

Смотрим налево, смотрим направо, вперед, назад — нет Людмилы. Чертовщина какая-то — был человек, и нету. Вернулись в Моссовет. Саша стал обзванивать все возможные адреса — жены нет. Час прошел, второй, третий — пропала, и все тут.

Уже за полночь Мила обнаружилась. Оказывается, у стен Кремля она потеряла Сашу из виду и в истерической атмосфере тех дней решила, что его обманом заманили в Кремль и бросили там в узилище. Рванулась вперед, прямо в караульное помещение, закричала:

— Где муж? Отдайте мужа!

Но в Уставе караульной службы ничего не говорилось о действиях караула при обращении женщины с требованием предоставить ей мужа, и пока разбирались, Людмила провела несколько часов в заточении.

Думаю, именно этот эпизод (прогулку с Горбачёвым, а еще и весь проект Движения демократических реформ) Попов имел в виду, когда написал: «К сожалению… демократы встречали Горбачёва так, как будто он теперь стал их лидером. Эта наша недальновидная позиция не могла не пугать Ельцина, обрекала его на декабрь 1991 года. [На подписание Беловежского соглашения. Попов неправ, на это повлияли более фундаментальные, нежели испуг Ельцина, причины — Е. С.] С другой стороны, мы дезориентировали и самого Горбачёва. Он уверовал в то, что страна именно его избрала для устранения последствий путча…»[142].

Да уж, и Горбачёва тогда дезориентировали, и Ельцина разозлили, и Людмилу чуть не потеряли.

Упущенный шанс «Демократической России»