Я закрыл КПСС

В начале сентября союзный центр практически перестал функционировать. Общественная поддержка «Демократической России» была исключительно велика. Опрос ВЦИОМ, проведенный в те дни в Москве, показал: 36 % москвичей считают, что главную роль в победе над ГКЧП сыграл народ. Лишь 18 % назвали главным героем Ельцина. На местах и на предприятиях быстро возникали новые организации «Демократической России». Победа над путчистами, роспуск союзного съезда и фактический конец СССР создали исключительно выгодную ситуацию для того, чтобы решительно развивать политическое наступление в пределах России. А Ельцин неожиданно уехал отдыхать сначала в Юрмалу, потом в Сочи, остановив революцию в кульминационной ее точке. Этакий стоп-кадр. Вслед за ним из Москвы разлетелись депутаты, политики и министры. Все встало.

Много тогда говорили и писали о несуразности ельцинского эскапизма. Я лично до сих пор полагаю, что это был характерный для Ельцина «рекреационный загул», усугубившийся головокружением победителя. Впрочем, не видел, не знаю. Может быть, недели ушли на оценку возникшего положения и формулировку новых стратегических целей. В любом случае возникла странная, совершенно противоестественная для революционного процесса пауза, в которой ни одна из сторон не пыталась взять инициативу в свои руки.

Но именно в этот момент мы могли переломить ситуацию.

Для этого надо было решительно потребовать немедленного проведения в России новых парламентских выборов (союзные органы обречены, союзный съезд самораспустился, правительство распущено Горбачёвым, тратить на них время и силы бессмысленно) и выставить на них «Демократическую Россию» в качестве самостоятельного субъекта. В какой-то мере это могло показаться нелогичным: именно Верховный Совет РСФСР сыграл важнейшую роль в противостоянии путчистам. Но нельзя было забывать и то, что съезд и его Верховный Совет, выбранные еще во время действия 6-й статьи Конституции о ведущей роли КПСС, постоянно демонстрировали консерватизм, обусловленный той частью депутатского корпуса, которой «хоть чучелом, хоть тушкой» — лишь бы с начальством. Да, оппортунисты и приспособленцы сделали для себя выгодный вывод: сейчас лучше с Ельциным. Но, став теперь свободными от организационно-партийной дисциплины, в любой момент могли перебежать в стан наших противников.

Кроме того, проведение выборов с прямым участием в них «Демократической России» позволило бы покончить с мелкотравчатой многопартийностью в демократическом лагере. И вовсе не обязательно для этого ждать согласия или благословения Ельцина. Несколько крупных митингов с простым требованием: «Парламентские выборы — завтра», и дело было бы решено.

Конечно, пришлось бы пойти на лобовое столкновение с разнообразными партийцами в руководящих органах «Демократической России», но это и к лучшему. Главное, мы могли в этот момент взять инициативу в свои руки и сформировать в парламенте демократическое большинство, способное влиять на проводимую президентом политику реформ: где надо — поддерживать, где надо — корректировать. При этом — добиться лишения депутатского статуса за несоблюдение партийной дисциплины. (Эту противоречащую классическим демократическим принципам меру следует рассматривать в контексте времени — общего кризиса морали, стремления решить личные проблемы, а там — хоть трава не расти. В противном случае, как показал опыт моей работы с фракциями Моссовета, приходится выбирать между непродуктивным балаганом и системным подкупом депутатов.)

Такой парламент не стал бы вести с президентом войну на уничтожение, но мог бы, поддерживая радикальные реформы, смягчать их последствия.

Это была едва ли не единственная возможность перевода (а точнее — возврата) революции из номенклатурной фазы в подлинно демократическую. Возможность избежать кошмарной ситуации, при которой главные сторонники революции, городская интеллигенция, рабочие предприятий, шахтеры и другие понесли наибольший ущерб. Вместо этого демократы продолжили практику хождения за Ельциным — без особой благодарности с его стороны. Для меня последним эпизодом такого рода стала встреча актива «Демократической России» с Ельциным после его возвращения в Москву, когда момент для самостоятельного выступления демократов был уже упущен.

Из дневника:

11 октября. Вечером по телефону обсудил с Г. Х. кандидатуру премьера к завтрашней встрече: Собчак.