Я закрыл КПСС

28 мая на съезде выступил президент СССР Михаил Горбачёв. По общему мнению, слабо, уклончиво, хотя очевидно, что он желал предотвратить избрание Ельцина. Тон и смысл его речи настолько не попадали в нерв времени («дальше так жить нельзя»), что после его выступления наших сторонников прибыло.

29 мая Борис Ельцин, набрав 535 голосов, стал Председателем Верховного Совета РСФСР.

Так к двум опорам демократов власти в обеих столицах, Москве и Ленинграде, добавилась третья, главная — пост № 1 в Российской Федерации.

Борьба на съезде этим не закончилась. Партаппарату удалось перехватить инициативу при выборах Верховного Совета РСФСР (постоянно действующий орган из 255 человек) и его руководства (заместители Председателя, председатели палат — Совета Республики и Совета Национальностей), в формировании Конституционной комиссии. Многих представителей «Демократической России» забаллотировали, в частности, Татьяну Корягину, Льва Пономарева, Сергея Шахрая. Это ясно показало: съезд, не успев родиться, уже стал отставать от развития революции.

Желая заполучить «железобетонно своего» первого заместителя, Ельцин предложил на этот пост ничем не примечательного профессора экономики Руслана Хасбулатова. Его избираемость была обусловлена национальностью (чеченец), почти автоматически принесшей ему голоса многих депутатов из национально-территориальных субъектов — республик и областей. Шахрай, правда, сразу предупредил: «Вы еще с ним горя нахлебаетесь» — и оказался прав.

Председателем правительства стал Иван Силаев, давний знакомый Ельцина и опытный руководитель старой формации, крупный авиастроитель и председатель правительственной «чернобыльской комиссии».

Вторым по значимости после избрания Ельцина решением Съезда стала почти единогласно принятая 12 июня «Декларация о государственном суверенитете», которая устанавливала «верховенство Конституции РСФСР и Законов РСФСР на всей территории РСФСР… исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством России… право свободного выхода из СССР».

День принятия декларации стал государственным праздником и не случайно в первые годы назывался «День независимости»: Россия обрела независимость от коммунизма. В России своей компартии не было, а союзной она с той поры не подчинялась. Потом этот великий смысл стал затираться…

Почему коммунистический по составу российский Съезд так проголосовал?

Во-первых, депутаты не могли не ощущать, чего хотело огромное большинство людей.

Во-вторых, они видели в суверенизации личные кадровые перспективы (это очень скоро подтвердилось).

В-третьих, оппозиция Горбачёву позволяла аппаратчикам отмежеваться от перестройки.

Со съезда начался закат «Демократической России». «Мавр сделал свое дело — мавр может уходить». Получив доступ к мощному властному ресурсу, Ельцин и его окружение, с одной стороны, все больше отрывались от протестного по своей сути объединения разнородных политических сил, дробили его на части и все меньше считались с ним. С другой стороны, расширяли свою политическую базу за счет перетока бюрократии под новые знамена. В свою очередь, «Демократическая Россия», сформированная как «объединение всех, кто против КПСС», в борьбе за победу Ельцина на съезде, стала в общественном мнении «партией Ельцина», что лишало ее политического маневра и закрепляло ее сервильную роль.

В результате дело и идеи «Демократической России» набирали силу, а ее активисты всё чаще заменялись людьми старой номенклатуры, вчера «боровшимися за социализм», а теперь, уловив новые возможности, в одночасье ставшими под знамена демократии.

Сыграла свою роль и концепция Попова о «коалиции аппарата и демократов», в которой демократам отводилось целеполагание и контроль, а аппарату — исполнение. Она оставляла демократам мало шансов стать основой посткоммунистического государственного менеджмента. Цену этой «коалиции» определило время: после бегства Попова из московских мэров вся власть в городе сконцентрировалась в руках чиновников, притом, что многие новые претенденты были сильнее прежних, хотя и не имели аппаратной школы.

По контрасту, Ленинград, где Анатолий Собчак не боялся активно выдвигать новых людей, правда, связанных не с демократическим движением, а с молодыми, прогрессивно настроенными учеными, бюрократами, силовиками, — оказался для Российской демократической революции и последующих реформ кузницей кадров. И хотя шишек питерцы набили, пожалуй, побольше нашего, социологическое исследование, проведенное в апреле 1990 года, показало, что Собчак стал — в Москве! — стал самым популярным политиком, опередив Горбачёва и Ельцина.

А «питомцы Собчака» — от Анатолия Чубайса и Алексея Кудрина до Владимира Путина — взяли верх в дальнейшем.