Я закрыл КПСС

Не тут-то было. Поскольку Москва — одновременно столица СССР и РСФСР, нужна поддержка и Горбачёва, и Ельцина (а формально — еще и Лукьянова, позднее к ним добавился и Хасбулатов). Подозреваю, при всех разногласиях союзного и российского руководства самостоятельный и независимый мэр столицы не устраивал ни тех, ни других.

И начали «гонять зайца». Выглядело это так. Попов ехал на встречу, например, с Горбачёвым. Возвращался злой и отдавал мне бумажки с наспех внесенными правками по замечаниям Горбачёва: мол, надо предварительно согласовать текст, например, с Ельциным. И так метался Попов от Горбачёва к Ельцину, от Ельцина к Лукьянову, от Лукьянова к Хасбулатову, закипая все больше (иногда в качестве ходока приходилось выступать мне). Помню, какое впечатление произвела первая встреча с Хасбулатовым, красиво курившим трубку. С одной стороны, умен и эрудирован. С другой, когда в человеке постоянно замечаешь позу, понимаешь, что с ним всегда нужно держать ухо востро.

С убогими навыками, приобретенными в Доме ученых (включить компьютер, набрать, сохранить, отредактировать, распечатать текст) я был на фоне остальных сотрудников Попова, и того не умевших, «гигантом мысли». И был торжественно утвержден в качестве монополиста на работу с единственным компьютером, стоявшим в дальнем углу его большого кабинета.

С трудом, постоянно прибегая к помощи Ирины Дорошенко, я снова и снова разбирал каракули Попова, переделывая письма и проекты постановлений и указов. Коллеги из Кремля и Белого Дома на Краснопресненской набережной говорили: конца этому бегу по кругу не будет.

И вот как-то в ноябре на слова Попова: «Они опять сделали кучу замечаний. Нужно переделать документы с учетом этих правок и потом снова представить на рассмотрение…» — я ответил:

— Нет, Гавриил Харитонович, не нужно больше этим заниматься. (Вопросительный взгляд Попова.) Нужно перестать бегать к ним за разрешением и обратиться напрямую к москвичам с вопросом, нужен ли им мэр. Сто процентов, что москвичи скажут: «Да». И никто тогда не посмеет нам помешать. Давайте проводить городской референдум.

По-моему, пока я заканчивал фразу, Попов уже просчитал все pro et contra:

— Отлично, готовьте необходимые документы по проведению городского референдума.

— А я их уже приготовил, Гавриил Харитонович.

Передал ему проекты решения Моссовета о проведении городского референдума и пакет сопроводительных документов, чтобы не дать возможности после референдума утопить нас в поправках и замечаниях. На следующий день Попов вернул проект решения с минимальными правками и дал добро на подготовку. Но, начав работу с комиссиями Моссовета и юристами Мосгорисполкома, сразу наткнулся на барьер. Выяснилось, что законодательство не предусматривает проведения городского референдума. Не страшно — предложил провести городской опрос общественного мнения. Пусть он и не имел формальной силы, но тогда, в 1990 году, игнорировать мнение политически активных москвичей никто бы не посмел[85]. Нужна была лишь поддержка новорожденной «Демократической России». На заседании Координационного совета провели лаконичную резолюцию, дававшую в наши руки мощный политический рычаг:

1. Поддержать инициативу Г. Попова по введению поста мэра.

2. Требовать проведения городского опроса.

3. Поддержать кандидатуру Г. Попова (тут мы, конечно, забежали вперед, но в рамках разумного).

Вскоре мне позвонил Государственный секретарь РСФСР Геннадий Бурбулис, «правая рука» Ельцина. С ним мы познакомились еще во время подготовки к Первому съезду народных депутатов СССР:

— Говорят, вы какой-то референдум затеяли?

— Ну да, по мэру. Через вас же пройти просто так не получается.

— Подошли ваши наработки. Мы, может быть, тоже что-нибудь такое сделаем.

А я что, мне не жалко. Наработанный материал ушел к Бурбулису, и вскоре Попов рассказал мне о двух рекомендациях Ельцина:

1. Городской опрос — провести.

2. С проведением городского опроса не спешить, чтобы синхронизировать его с российским референдумом по введению поста Президента России (Бурбулис сказал — Бурбулис сделал).

Спустя еще несколько дней — очередной сюрприз. Зашевелился Кремль. Узнав о наших планах, Горбачёв понял, что референдум резко усилит позицию Ельцина в противостоянии с союзными властями. И решил сыграть на опережение. По его инициативе Съезд народных депутатов СССР, который к тому времени уже серьезно потерял и в значимости, и в самостоятельности по отношению к исполнительной власти, принял решение провести союзный референдум о сохранении СССР. Точная формулировка была выработана несколько позднее.

Такая получилась заразительная идея с референдумами.

Война законов. Выборы президента России и мэра Москвы

Первые дни 1991 года словно предопределили переход политического противостояния в силовую фазу, завершившуюся августовским путчем.