Я здесь...

А милиционеры старательно запихивают в автобус последнего матерящегося панка, залезают следом и уезжают: все, план по задержанию малолетних правонарушителей на сегодня выполнен.

Вокруг слышатся возгласы:

— Слышь, ты!..

— Ты че, попутал?

— Сюда иди!

А потом начинается бойня.

Вон там нефор вбивает гопаря в асфальт гриндерами, а там — два гопника танцуют лезгинку на юном панке, и девчонки истерически визжат.

— Лик, вали отсюда прямо сейчас, поняла? — быстро говорит Кидис, пролетая мимо меня по направлению к «передовой», и, размахивая кулаками, врезается в гущу событий.

По инерции сворачиваю вправо, и ноги несут меня прочь, к спасительной остановке. Но облегчение мое продолжается ровно до тех пор, пока я не замечаю, что три бравых пацанчика в спортивных штанах и классических туфлях устроили засаду и здесь.

— Эй, чикса, куда спешишь? Постой, пообщайся с нами. — Мне преграждают путь. Хватают за руку. — Ох, какая… Пацаны, а давайте ее всей бригадой! Толян, тащи ее к Лысому на хату.

Кто в такой ситуации не боялся — тот пусть первым бросит в меня камень. Я вот боюсь, боюсь до одури, даже коленки подкашиваются. Где там мой внутренний дядя Вася с его советами?..

Раздаются чьи-то шаги — видно, кто-то из посетителей концерта решил свалить по-тихому той же дорожкой. Патруль гопников, задержавший меня, тут же окликает и останавливает ушлого прохожего.

В свет фонаря выходит паренек. Быть того не может! Опять он! Сид. Засранец мелкий. Не знаю, возрадоваться мне или же зареветь белугой и взмолиться перед гопниками отпустить нас просто так, без издевательств. Бить ангелов нельзя, неужели они не видят…

Тем более у мелкого на скуле уже и так темнеет свежая ссадина — видно, тоже успел поучаствовать в заварухе.

— Слышь ты, сюда иди! Борзый, что ли? — надрываются гопари, но мелкий держит руки в карманах косухи, ухмыляется и не двигается с места.

Гопники тут же забывают обо мне и направляются к Сиду: один впереди, двое других — чуть поодаль.

Подваливают к нему и встают почти вплотную, но я не убегаю — ноги приросли к асфальту. Стою и смотрю.

И перед глазами в секунду разворачивается сцена: Сид делает резкий выпад вперед, и его кулак молниеносно врезается в нос главного в этой троице. Раздается хруст. Тот прижимает к разбитому фейсу ладони и вопит.

— Эй, ты че? — подрываются к Сиду двое из свиты, но он уворачивается от их растопыренных рук, в два прыжка подскакивает ко мне и хватает за рукав косухи:

— Погнали отсюда!!!

Глава 9

И мы бежим. Бежим долго-долго, я даже местность перестаю узнавать.

Легкие горят, ног не чувствую.

Перемахиваем через какой-то забор, останавливаемся возле огромной кирпичной трубы, где я наконец пытаюсь перевести дух.

Сид снимает с пальцев окровавленный кастет, по его лицу блуждает ледяная улыбка. Мутный тип этот мелкий. Он поднимает на меня прозрачные, будто подсвеченные изнутри глаза:

— Ты почему деру не дала, когда они на меня наехали?

— Убегать — не в моих правилах. Было интересно посмотреть, чем все закончится! — Я бахвалюсь, но от пережитого шока зубы отбивают дробь.

— Ага, — скалится Сид, из ссадины на скуле сочится кровь. — Я, конечно, супергерой, только троих все равно бы не уложил.

— Вообще-то я всегда сама свои проблемы решаю. — Какая бы крутая я ни была, мой рот перекашивает. — Жаль только, что кастеты в карманах не ношу…

— Знаю. Потому и ввязался. Но, Лик, на будущее: если какой-то дебил пришел тебя выручать, оставь это ему, а сама убегай.

И до чего же красиво прозвучало мое имя, когда этот мелкий его произнес. Он его запомнил!

Происходит необъяснимое — я начинаю позорно реветь.

Сид не на шутку пугается:

— Эй! — Он гладит меня по голове, осторожно обнимает, а я впадаю в истерику и никак не могу ее угомонить. В последний раз со мной такое случалось в детстве, когда мама утешала и дула на мои разбитые коленки. — Успокойся, Лика. Хочешь, развеселю?.. На самом деле, три недели назад я уже ломал нос этому орлу.

Я размазываю сопли по его косухе, но улыбаюсь:

— Правда?

— Ага. Тоже отстаивал честь дамы, но она не была такой прекрасной…

И тут со мной случается вторая совершенно дурацкая вещь — я заливаюсь жарким румянцем. Хорошо, что уже темно.

Сид садится на железное ограждение палисадника, достает сигареты, закуривает и меня угощает. Болтает без умолку, травит какие-то байки, анекдоты. Вот у кого язык как помело: не заткнешь. Истории его дурацкие, но смешные, я присаживаюсь рядом, хохочу до колик в животе и спохватываюсь только тогда, когда осознаю, что улыбаюсь просто разглядывая тонкие черты его лица.

А времени-то сейчас сколько? Часов нет ни у меня, ни у него. Счастливые.

В ближайших домах погасли почти все окна, людей вокруг нет, только ветер шумит в зеленых кронах городских тополей. Становится ясно, что троллейбусы уже не ходят. Ох, и ворона же я…

— Ко мне пойдем. — Слезает Сид с загородки. — Я недалеко отсюда живу.