Я жил в провинции...(СИ)

И тогда я решил "продаться". В центре города, на Центральном бульваре, находился офис частной фирмы "Промис", занимавшейся, среди прочего, торговлей бензином. Президент фирмы Борис Эрлих считался успешным предпринимателем, не лишенным меценатских амбиций, при его офисе работала картинная галерея, где выставлялись местные художники. Я позвонил Эрлиху, представился, договорился о встрече. Минут за тридцать до назначенного мне времени над городом разразился небывалый продолжительный ливень. Отложить встречу не получилось, зонтика ж и денег на такси не нашлось. В офисе "Промиса" я оказался вовремя, но мокрый до ниточки. Таких непрезентабельных посетителей в этой приемной, думаю, еще не было. Не предложив ни стул, чтобы сесть, ни чаю, Эрлих спросил, что мне от него нужно. Я вытащил обернутую целлофаном подшивку, пролистал её, сказал о тираже, популярности, временных трудностях. И посоветовал выкупить "Всю неделю" у КИТСа, вложив средства "Промиса" в перспективный газетный бизнес. Ухоженный импозантный Эрлих сидел за недешевым своим столом, глядя на меня, несолидного и помятого, взглядом, полным нескрываемого недоумения. Подобных деловых предложений в подобной форме от подобных партнеров ему прежде не поступало. Аудиенция длилась минут десять-пятнадцать. "Мне газетный бизнес не интересен" - процедил Эрлих, и я ушел, сопровождаемый насмешливым взглядом его смазливой грудастенькой секретарши. Большего унижения в свой жизни ни до, ни после я не испытывал. Спустя недолгое время офис "Промиса" опустел, - мебель за долги распродали, живопись разошлась по частным коллекциям и художественным салонам. Вся коммерческая деятельность фирмы оказалась, скажу мягко, нечистоплотной. Президент "Промиса" Борис Эрлих сбежал в Израиль, не раздав долги, не рассчитавшись с банковскими кредитами. Как сложилась дальнейшая судьба "мецената" и "коммерсанта", не знаю.

В первые же дни нового - 95-го - года позвонили из запорожского агентства недвижимости "Арсенал" с интересным для меня предложением, попросили зайти. Директором агентства оказался крепко сбитый невысокий молодой человек в малиновом пиджаке - Олег Каплий.

- Ценю свое рабочее время, на весь разговор у нас есть десять минут, - сказал Олег, поворачивая часы на своем столе ко мне циферблатом. Сообщив о планах открыть при агентстве собственную газету, предложил её редактировать. Поинтересовался, какая потребуется техническая и экономическая база, штат сотрудников. Выслушав мои соображения, кивнул: устраивает. Снял телефонную трубку: "Миша, зайди". Вошел мужчина моего возраста - полный и бородатый.

- Познакомься, - обратился к нему Каплий, - Юрий Александрович Гаев, редактор нашей газеты. Все возникающие вопросы будете решать вместе. Меня держи в курсе дела.

Деловой стиль общения Каплия удивил и понравился, разговор действительно уложился в отведенный им десяток минут. Главное обсудить успели, уйму второстепенных вопросов оговорил уже с Мишей в его кабинете. Среди прочего настоял, чтобы в штат кроме меня зачислили двух женщин из "Всей недели", - ответсека и машинистку. На следующий день всех троих взяли на работу в акционерное товарищество "Арсенал холдинг".

Дальше начались непонятки. Прошла неделя, вторая, третья, меня никто не тревожил, на работу не вызывал. По телефону Миша отвечал: "Все идет своим чередом, в тебе нет пока надобности". Прошел месяц, полтора, два. Я понимал: что-то в "Арсенале" не так, Миша же по-прежнему уверял: вопросы решаются. Пошел третий месяц безделья. Деньги моей команде платили, но на работу мы не ходили. Поговорить с Каплием, расставив над "i" все точки, не получалось, он всячески избегал встречи. Смешно, но вызвать меня и честно сказать, что, не просчитав своих возможностей, с газетой поторопился, Олег так и не решился. Понты, воистину, дороже денег. Между тем я получил новое заманчивое творческое предложение, которое принял. Забрав трудовую книжку из "Арсенала", с агентством недвижимости навсегда попрощался.

Это были 90-е годы ХХ века. Позже их назовут лихими и криминальными. Государство, хромая и спотыкаясь, пыталось устоять на ногах. Именно тогда появились "челноки", наводнившие магазины дешевым импортом, тележки-кравчучки, "новые русские" - бритоголовые невежественные жлобы, по случаю урвавшие много денег и не знающие, что с ними делать. Кто поумней, организовывал "бизнес", не вникая в сложности и специфику учреждал газету или журнал. Новые издания возникали и умирали довольно часто. Газета для нуворишей стала одним из символов статусности. Как дорогущая иномарка, золотая толстенная цепь на шее, или, скажем, особенно популярный у "новых русских" малинового цвета пиджак.

Нарастала жировая прослойка новой (рыночной) экономики - средний класс, неоднородный и разномастный. Вместе с мутными деловарами-эрлихами, позерами-каплиями, из ниоткуда возникли умные, по-хорошему предприимчивые ребята, вроде фермера из Орехова Виктора Центкевича, с которым познакомился, когда еще работал на КИТСе. Расскажу об этом человеке подробнее.