Я знаю, кто меня убил

– Наркоманы непредсказуемы. Самосожжение устроила, наверное. Или муж нашел плохого киллера.

– Вернемся к Субботиным?

– Я убил их грязно. И не хочу вспоминать об этом.

– Только из-за этого? Серьезно? А то, что ты проник в дом Субботиных под видом гувернантки Елены Владленовны, это ничего?

– Откуда ты знаешь?

– Мы с твоей дочерью случайно встретили Павла. И он признал во мне свою гувернантку. По-эльфийски что-то лопотал и про мимозу Михалкова.

– Поразительно, как тесен мир! Я и подумать не мог, что годы спустя моя дочка начнет крутить шуры-муры с парнем, чьих родителей я убил.

– Об этом я уже слышала, – раздраженно махнула на отца Елена. – Поэтому ты запретил с ним встречаться, и чтобы она точно перестала, мы придумали эту аферу с инсультом. Я сейчас о твоем внедрении в семью Субботиных под видом меня. Как ты мог меня так подставить?

– Ты ничем не рисковала. Я просто взял твой образ. Документы и рекомендации были фальшивыми.

Имя, отчество – твое, оно привычно мне, а фамилия другая. Как и год рождения, регистрация. Мне предложили космический гонорар. Даже по теперешним меркам. Нужно было просто войти в ближний круг. Я узнал, что Паше ищут воспитателя. Изучил его. Понял, кто нужен. Не мужчина, которых набирали до этого. Женщина. Он очень любил мать, но ему не хватало ее внимания. Тогда я и придумал образ.

– Ты рядился в бабскую одежду и носил парик?

– Еще и красился. Действовал, как герой голливудских комедий с переодеваниями, типа «Тутси». Это не трудно. Сложнее было учить треклятый эльфийский, географию, какие-то теоремы. Мальчик мог задавить интеллектом любого образованного взрослого. А я, как ты знаешь, только ПТУ окончил. Купленные дипломы не в счет.

– И все же он тебе нравился?

– Да. Паша был чудом. Может, им и остается. Но они с Аней не могут строить отношения.

– Как и мы с тобой.

– У нас они есть…

– Я про полноценные. Ты убил моего мужа, я знала все о тебе… Только я. Поэтому я всегда была за кадром. Но сейчас все изменилось, не так ли? Мы можем стать семьей?

– Уже стали. Аня в тебе души не чает.

– И я в ней. Она такая славная. Но травмированная. Ее просто необходимо опекать.

– Что я и делаю.

– Ты давишь, Эдик. Поэтому я и настояла на твоем инсульте. Аня могла из чувства протеста выбрать любовь. Страдала бы потом, конечно, терпела, плакала… Поскольку она вообще к жизни не приспособлена. Если б я ее растила, она была бы другой.

– Мне это казалось неправильным. Два плохих человека не могут воспитать хорошего. И наше прошлое настолько переплетено, что оно всплывало бы. А кто бы от этого страдал? Аня!

– Ты после убийства Субботиных ушел на покой?

– Тогда я принял решение завершить карьеру. Странно звучит, да? Я не спортсмен, не артист, не доктор, не летчик… Но и у меня была карьера. Я взял несколько крупных заказов, чтобы Аня ни в чем не нуждалась и после моей смерти. Выполнив их, завязал.

– Твоя дочь до сих пор богатая невеста?

– О да. Кроме недвижимости и счетов, есть золото (я яйца по разным корзинам разложил), в банковскую ячейку убрано. А в домашнем сейфе облигации.

– А если бы ты не убивал Субботиных, все равно был бы против Паши?

– Трудно сказать. Я всегда видел рядом с дочерью уже состоявшегося мужчину. Взрослого, крепко стоящего на ногах.

– А мне кажется, ты рядом с ней вообще никого не видишь… И никогда ее от себя не отпустишь.

– Ты уже говорила это, и повторю – ты ошибаешься! – Эдуард Петрович начал сердиться, это было ясно по голосу, он стал выше.

– Мать ее не отпустил…

– Ты сравнила! Аню я обожаю, а эту дрянь… Ее терпел из-за дочери. И она была мне удобна. Хозяйкой Софья была хорошей. Но, как оказалось, не только ей. Еще и знатной потаскушкой.

– Мужчина у нее был всего один, и она собиралась жить с ним.

– Ребенка на мужика меняют только шлюшки!

– Ты не отдал бы ей дочь, вот Софья и решила сбежать. Думала, что ты оставишь ее в покое, если она откажется от Ани.

– Не хотела мешать своему счастью с другим мужиком, вот и все.

– Она любила девочку, ты сам раньше говорил это. Но намеренно об этом забыл. Так тебе легче принять свой грех.

– Пф-ф, – фыркнул Эдуард Петрович. – Их на мне столько, что одним больше, одним меньше.

– Ты оставил любимую дочь без матери, и это тебя не гнетет.

– Я убил шлюху, которая сбежала от нас с Аней с другим мужиком. Поделом ей. Я эту дворняжку, можно сказать, на помойке нашел, а она отъелась, раны зализала и вон из дома. Тварь неблагодарная.

– А парня ее зачем замочил?

– Убрал свидетеля, только и всего. Но это символично, не находишь? Хотели быть вместе до конца дней, и я это организовал. Лежат в земельке бок к боку.

– Ты страшный человек, Эдик. И меня иной раз удивляет тот факт, что я тебя не боюсь.

– Мы с тобой одной породы, Леночка. Оба убийцы.

– На моей совести только муж.

– Нет у тебя ее, – рассмеялся отец. И они принялись болтать на отвлеченные темы.

Точно, одной породы… звери.

Аня, держась за стеночку, побрела к себе в комнату.