Я знаю, ты где-то есть

Я – ничтожество, жалкий трус, жертва фактов, отрицающая будущее. И ничто не может вселить в меня надежду, что однажды я изменюсь, чтобы стать лучше и зажить полной жизнью. Наоборот, все становится только хуже. Обстоятельства, которыми еще вчера я пренебрег бы или посмеялся бы над ними, сегодня подрывают самые основы моего рассудка.

Я не могу оставаться в таком положении – сидеть и ждать. Мне надо найти выход. Мне мало признаний, которые я записываю в эту тетрадь. Любви, которую я питаю к сестре и племяннице, тоже недостаточно.

Я решил действовать.

Завтра же пойду к человеку, который однажды помог мне обрести самого себя.

Знание

Я та, кто знает.

И кто страдает от этого.

Для вас, существ, так сказать, нормальных, знание означает одно: каждый день узнавать все больше, сохраняя иллюзию приближения к конечной цели. Правильное стремление, но совершенно напрасное, поскольку знание бесконечно, а бесконечность всегда где-то дальше, за пределами вашей досягаемости.

Я же обладаю этим знанием, потому что времени для меня не существует. Вчера, сегодня, завтра – все смешалось, но будущее уже здесь, у меня перед глазами.

Я – душа, запертая в теле. Люди говорят, что я – аутистка. Мое тело – маленькое, неподвижное, бесполезное – служит тюрьмой для моей души. Оно мешает ей самовыражаться, но не ограничивает ее. Потому-то я и знаю.

Прежде чем прийти на землю, души знают всё. Но, рождаясь, они утрачивают это знание и всю свою жизнь пытаются – или нет – обрести его вновь. Тело – это инструмент, данный человеку, чтобы познавать. Одни используют его по назначению, другие пользуются им в свое удовольствие. Первые раскрывают сердце и душу навстречу миру, зажигают их, раздвигают границы, стараются вновь вернуться к абсолюту. Вторые потихоньку их гасят.

Что касается меня, моя телесная оболочка мне ни к чему, потому что я все знаю. Моя душа осталась большой и продолжает странствовать среди тайн вселенной.

Те, кто любит меня и кому больно видеть меня такой, даже не подозревают, какое счастье и какую боль дает мне это глубинное знание. Я знаю радости и горести, которые завтра постигнут окружающих меня мужчин и женщин. Но я ничего не могу им сказать. Мне позволено только указать путь, которым они должны пойти, чтобы понять, кто они такие на самом деле.

Мне разрешено говорить с ними, только если они сами спросят меня.

Передо мной стоит компьютер, и с его помощью я часто давала советы мужчинам и женщинам, заблудившимся в своей жизни. Мне ясно было видно их будущее, заключенное между двумя путями – самого плохого и самого хорошего, но мне не было позволено открыть его им. Мои советы должны были лишь способствовать раскрытию у них качеств, которые поведут их к лучшему.

Через несколько дней он придет ко мне. Чтобы найти ответ на вопросы, которые мучают его и которые он не в силах сформулировать. И я укажу ему путь. С любовью и состраданием. Он такой ранимый. Как все, кто понял, что дни их сочтены, но еще не знают, что им делать с этой истиной.

5

– Ноам! – воскликнула Арета Лоран, раскрывая ему объятия.

Ноам помедлил, не зная, подать ли ей руку или все же обняться с той, что была рядом с ним в важнейшие моменты его детства. Арета Лоран притянула его к себе и горячо расцеловала. Его тронуло такое проявление теплых чувств.

Когда он был ее пациентом, Арета Лоран считалась одним из самых известных детских психологов в стране. Она училась у Франсуазы Дольто и умела выслушивать малышей, вверенных ее заботам. Мягкая, добрая, внимательная, она строила с ними особые отношения, и они вновь обретали веру в себя и в окружающих. Арета старалась понять их молчание, взгляды, нерешительность, их мысли о самых обыденных или жизненно важных вещах.

Вскоре к ней пришла известность. После нескольких лет практики она занялась написанием научных работ. В первой своей публикации, озаглавленной «Мальчик, который хотел говорить», она описала и случай Ноама.

Когда она начинала работать с ним, Ноам не говорил. Он не был немым, но в своей речи ограничивался строгой необходимостью, несколькими словами, подбирая их с крайней осторожностью, словно опасался израсходовать свой словарный запас. Доктор Лоран снова научила его выражать свои мысли – сначала при помощи игр, потом – рисунков и, наконец, фраз.