Яблочко

ГЕРА (с улыбкой). Не за что, смертный.

АФИНА помогает одеться, ГЕРА садится на место. МЕРОПА и ПСАМАФЕЯ опускают ткань. АФИНА начинает снимать снаряжение — поножи, наплечники, птериги, наручи, нагрудную чешую, бросая всё под ноги. Все томятся в ожидании, ГЕРМЕС вытряхивает из банки оливки, ест их и косточками, подпрыгивая на месте, плюет в кроны дерева. Оттуда прилетает стрела, но мимо. ГЕРМЕС грозит керикионом.

ГЕРМЕС. Да чтоб тебя в харибду! Ну, тихо, фаллоптерикс, не то выпорю!

Слышится детский плач.

АФРОДИТА. Не трогай не зачатого тобою! (Ласково, глядя вверх.) Эросик, не рыдай, мы дяде отомстим чуть-чуточку попозже.

ГЕРМЕС (снисходительно). Гляди, как я б тебе не отомстил.

АФРОДИТА. Ой, было бы там чем.

ГЕРМЕС подходит к ПАРИСУ и бьет его керикеоном по ягодице.

ПАРИС (Афине, волнуясь). Простите…Извините. Я уже увидел. Красивая неженская фигура. Не будет равных вам в Пифийских играх. Вы только покажите, что внизу…

АФИНА равнодушно поднимает край туники, ПАРИС и ГЕРМЕС наклоняются.

ПАРИС. Всё, можете…Нормально всё.

АФИНА кивает и начинает одевается.

ГЕРМЕС. Да, очень хорошо. Но вот у лапочки фактурно! А Геру я в такой анфас не видел.

ГЕРМЕС шлёт АФРОДИТЕ поцелуй, АФРОДИТА пьет из бутыли, ее конец направляя в его сторону. ГЕРМЕС подходит к ней и мнет плечи и шею, ГЕРА свистит, ГЕРМЕС мнёт плечи и шею ей.

ГЕРА. И голову! И шею! И воротниковую, где соли отложенья. О, да, сильнее, ну, сильней! Бей как мужчина, что ты, титьку мало ел?

ГЕРМЕС колотит ребрами ладоней. АФИНА, одевшись, садится на место.

ГЕРМЕС бежит к ПАРИСУ и массирует ему плечи как боксеру в перерыве поединка.

ГЕРМЕС (возбужденно). Ну что, пастух, каков вердикт?

ПАРИС. Я не могу. Не знаю. Не понятно!

ГЕРА. Что тянем неизбежное! Чего тебе, презренный, надобно от нас?

ПАРИС. Прошу вас, ни в кого не превращайте.

ГЕРМЕС отходит в сторону и начинает фехтовку керикионом с воображаемым врагом.

АФИНА. В виду она имеет, чем могли б тебя мы одарить? Вот я могла бы мудрости…

ПАРИС. Не, это мне не надо.

АФИНА. Дай договорю. Мудрости и воинскую славу. Такую, что весь мир бояться станет.

ПАРИС. Не надо тоже. Вот Гектор, сын царя. И днём, и ночью парится в ученьях, доспехов не снимая, беготня, ударов отработка, и окопов он вырыл, уж наверно, тыщу оргий, а я гоняю скот и не тужу. А он — что асуанский каторжанин.

ГЕРМЕС (повернувшись к Парису, с удивлением). А ты чего порыть не хочешь оргий? Вот я их рыть готов и дни, и ночи, сейчас бы мог я парочку порыть!

Богини смеются.

АФИНА. Иди ж ты, полисемия какая!

АФРОДИТА. Еще один эпитет?

АФИНА. Нет, риторики фигура, ораторский приём.

ГЕРМЕС (обиженно). Я более чем честен здесь и в части оргий, и ораторских фигур. А вы смеётесь!

ГЕРА. Всё, не паясничай.

ГЕРМЕС пожимает плечами и продолжает упражняться с керикионом.

ГЕРА (Парису). Я дам тебе к богатству много власти. Над овцами, над смертными — решай, кем управлять хотел бы ты разумно.

ПАРИС. Нет, не хочу. Вот царь Лаомедонт, что правил до Приама Илионом, так сколько ему выдалось хлопот! То стену строй, то чудище корми своими и чужими дочерьми, а то герой не ценит вероломства и ввергнуть тщится город в прах и тлен. Такой я долей вовсе не прельщен.

АФРОДИТА. Жену тебе, прекраснейшую бабу. Любую ты, конечно, выбирай, но так скажу — красивей нет Елены, которой муж спартанец Менелай.

ПАРИС. К любви я очень чуток. Уговор!

ПАРИС отдает АФРОДИТЕ яблоко, АФИНА ногой отшвыривает банку, ГЕРА плюёт.

ГЕРМЕС (медленно хлопает в ладоши). Разумно, молодец.

ГЕРА. Так, всё, тебе конец!

ПАРИС (пожимает плечами). Я смертный, это неизбежно.

АФИНА. Оружие уже в утробе крепнет!

АФРОДИТА. Не бойся, мой питомец, всё случится. Лицо своё умытое подсунь Елене, а я там рядом буду, на подмоге.

ПАРИС. И только-то? Спасибо! А можно, чтобы умер я тогда пораньше всех? Едва моё окончится везенье.

АФРОДИТА. Устроим и такое, чтоб не видел ахейцев ты разнузданных утех ни с матерью твоей и ни с сестрою.

ПАРИС. Я сирота.

АФРОДИТА. Так то — пока! Ты будешь счастлив парочку недель — зато по-настоящему, как боги, не знающие мрака и зимы.

ПАРИС (мечтательно). Как здорово!

АФИНА. Проваливай, отродье жалких смертных.

ГЕРМЕС. Верну его назад. Тебя куда? На праздник или к овцам?

ПАРИС. До Трои, если можно, раз я принц — пора бы им признать моё сыновство.

ГЕРМЕС раскрывает мешок, ПАРИС залезает внутрь, ГЕРМЕС выволакивает мешок прочь.

АФИНА (вслед). Овцу свою возьмите! Будет тут смердеть.

АФРОДИТА (прислоняет яблоко к лицу, слушает запах). Палёных кож я слышу аромат.

При беседе ГЕРЫ с АФИНОЙ АФРОДИТА любуется на яблоко и играет с ним.

АФИНА. Раз так, пойду горгону чистить. Чтоб сияла.

ГЕРА. А я узнаю, за кого мой промыслитель — муж, и буду их дотла уничтожать. (Обращается к кроне дерева, повелительно.) В Аид лети, скажи, чтоб асфоделей побольше высадили, в вечной пустоте пусть будет радость жертвам Илиады. За что так любишь ты войну, Афина?

АФИНА поднимает окровавленного ягненка с земли.