Яблочко

ГЕРА свистит. ЭХО замолкает.

ГЕРМЕС (посылает Афродите воздушный поцелуй). Ну, привет поближе, красавица, смотри, сандаль найдён. Я был вчера такой голодный, знаешь. Но голод мой прекрасно утолён. И кажется, что я теперь влюблён.

ГЕРМЕС достает из-под хламиды и бросает АФРОДИТЕ миниатюрную золотистую сандалию.

АФРОДИТА (поймав, холодно). Мерси боку.

ГЕРМЕС. Ты лапочка такая.

ГЕРА. И где ж была сандаль?

ГЕРМЕС (мечтательно, любуясь Афродитой). В моей постели. Как — и сам не знаю…Но будто ты сердита на меня?

АФРОДИТА. С чего бы? Но если так, пространно, без имён, то может быть с того, что жуликом бог оных оказался и в скорости фальстарта сам с собой как будто бы на бис соревновался? Развешивал лапшу, что марафон бежать всю ночь выносливо он может, но обманул. Тут не на что серчать, банально это и пустопорожно!

ГЕРМЕС (виновато). Мне надо было срочно проводить шесть дюжин душ до самого Аида: облопались лаконские илоты до полностью отёкших животов грибов, предположительно, волшебных, чтоб стать скорей жрецами.

АФИНА. А зачем?

ГЕРМЕС. Зациклились на смене зон комфорта.

АФИНА. Ха-ха.

ГЕРМЕС (Афродите). А знаешь ли, зовут меня трёхглавым. И гермы, верно, видела мои, там всё один в один — с натуры слепки брали. Даритель радости ещё меня зовут.

АФРОДИТА (загибая пальцы). Слыхала я: обманщик, жулик, плут, угонщик и хитрец…а! Друг ночных воров!

ГЕРА (Гермесу). И царь ночных рогов. Довольно ворковать. (Делает знак Афине, та отдает Гермесу золотое яблоко.) Вот яблоко возьми, снеси ты Зевсу, мужу моему, и разузнай, кому из нас присудит: мужланке совоокой, раскроившей черепушку всю ему, или невестке — тётке, до него не благосклонной, или своей покладистой супруге, нравом нежной, то я. Вот слово-в-слово так и передай, смышлёный мальчик.

ГЕРМЕС. Как скажете, молочная мамаша.

ГЕРМЕС убегает. АФРОДИТА завязывает сандаль.

АФИНА (Афродите). Не стыдно быть таким ослам — илотам, что жрут до опупения грибы, наверное, твоим большим адорам — идеей априорной красоты?

АФИНА и ГЕРА смеются.

АФРОДИТА (Афине). Ой, знаешь что, сыграй мне на авлосе! Авлетка знаменитая.

ГЕРА и АФРОДИТА смеются.

АФИНА. За этот комплимент даю по шее.

ГЕРА (горячась, хвастливо). Вот даже здесь, да если б захотела, то самой знаменитою авлеткой могла быть только я, супруга Зевса!

АФРОДИТА и АФИНА смеются.

АФИНА. Сама хоть поняла, что сказанула?

ГЕРА. А можно ли немножко помолчать? А то я начала от вас скучать.

Богини замолкают, отвернувшись друг от друга, в ожидании ГЕРМЕСА. ПСАМАФЕЯ и МЕРОПА обмениваются знаками языка глухонемых. Их речь звучит закулисно шепотом.

МЕРОПА. Ты знаешь ли, что ныне происходит…

ПСАМАФЕЯ. Я чувствую, была здесь тень Эриды…

МЕРОПА. Не близок путь от сада Гесперид…

ПСАМАФЕЯ. А то! Она как будто ожидала…

МЕРОПА. Тут жди — не жди, а будет ровно то же. Сей дар её, иного не дано, по зову иль без оного раздором окуривать сады…

ПСАМАФЕЯ. На этой свадьбе и подарки таковы, как будто кто-то просится на бойню…Кому же повезёт…

МЕРОПА. О, есть особый казус местность Трои с гастролями Эриде навестить, где врюхала огузок свой бедовый Ата, дочь, когда с Олимпа пнули её прочь за подлостью интриг…Обеим Илион тот ненавистен…

Появляется ГЕРМЕС, ПСАМАФЕЯ и МЕРОПА замолкают.

ГЕРМЕС (тащит мешок и напевает). Где…мои крылья…ой, где…твои крылья…

АФИНА. Вот он, Палладос — ипо — птерис! Пернатое знаменье.

ГЕРА. Шустрей, недразуменье! Гермес — бараноносец Криофор. Что нам принёс?

ГЕРМЕС вытряхивает из мешка ПАРИСА, который лежит ничком, прижав к себе золотое яблоко и жалобно пищащего ягненка.

ЭХО. Ме-е-е! Ме-е-е!

ГЕРА свистит, ЭХО умолкает. ГЕРМЕС подходит к АФРОДИТЕ и пьет из ее кубка, подмигивая.

АФРОДИТА демонстративно с кокетливой улыбкой отворачивается.

ГЕРА. Пастух пастуха тащит издалека?

ГЕРМЕС подходит к ПАРИСУ и бьет его ногой под зад, затем делает реверанс ГЕРЕ.

ГЕРМЕС. Со всем почтением как зайца изловил и вам доставил я ответ царя, а также брата — мужа, отца-и-матери, племянника и тестя. Эврика!

Богини подходят и становятся вокруг ПАРИСА.

АФИНА. Пастух вонючий?

АФРОДИТА. Он же не пастух!

АФИНА. При нём овца. И пахнет он навозом.

ГЕРА. Похоже, грознотучный пошутил.

ГЕРМЕС. Сказал мне Зевс, сперва отхохотавшись, судить он спор не станет — не полоумный он, и дудки. Желающих средь прочих не нашлось и вот тогда упал счастливый случай Парису — пастуху.

АФИНА. Парис, царя Приама сын?

ПАРИС (не поднимая головы). Нет, я пастух!

АФРОДИТА. Заместо оного убит был брат единокровный.

ПАРИС (не поднимая головы). Я сирота!

ГЕРА. Он из спесивой Трои, где от альфы до омеги занудно соблюдают весь устав даров и жертвоприношений, богов как будто повторяя павлиньей безупречностью своей!

ПАРИС (не поднимая головы). Ну да, я из окрестностей.

АФРОДИТА. Женат на нимфе он речной, бессмертной крови.

ПАРИС (не поднимая головы). Не знаю, чем ей глянулся. Могу я развестись, покуда надо.

АФРОДИТА. Ой, такой хороший! Не бойся, посмотри, я — Афродита Андрофонос! Людей я покоряю.

ПАРИС (поднимает голову и вежливо кивает). Парис я, Александр.