Яблоко возмездия

– Почему? У него же куча модификаций. Этот да, промежуточный, ближе к «Кобре», он поменьше. Думаю, для вашей… гхм… операции будет достаточно.

– Общаться во время полета можно?

– Ну да, конечно, – хмыкнул офицер, – не один вы такой общительный. – Он протянул назад шлем с наушниками и микрофоном, другой такой же передал Вербицкому.

Все внимание Дениса поглотила приборная доска. Зачем так много циферблатов? Что они измеряют? Их же здесь больше двадцати! Действительно, серьезная машина, он и не догадывался до этого момента.

Налетел порыв ветра такой силы, что огромный «Ирокез» будто закачался на своих лыжах. Стало очень неуютно. А это ведь еще на земле.

Пилот явно разделял опасения насчет погоды.

– Вот ветрище-то, – он озабоченно огляделся, – хоть не вылетай.

– У тебя теперь приказ на вылет, – равнодушно напомнил Айзель.

– И что? – В Мишином голосе прозвучали нотки возмущения. – Могу оспорить из-за погодных условий. Вам настолько не терпится стать трупом? Мне вот пока неохота.

– Михаил Алексеич, вы сами знаете не хуже меня, что при ветре пятнадцать метров в секунду «Ми-28Н» спокойно взлетает.

– Да. Вот только садится не спокойно. У меня как-то в такую погоду верт вообще не хотел опускаться. Пришлось кругами снижать высоту с малыми оборотами для сохранения управляемости.

– Мы будем надеяться на ваш профессионализм, – примирительным тоном сказал Геннадий.

Мотор заработал, сквозь шум ветра донеслось похлопывание винта. Потом стало совсем громко. Вербицкий успел подумать, что на «Ирокезе» нет колес, а только лыжи, как же он передвигается по земле? Угол зрения вдруг изменился, огромная машина уже висела в воздухе. Ощущение, не сравнимое с самолетом, наверное, прав Геннадий насчет ветра. В этот самый момент вертолет подняло, а затем резко бросило вниз. Каким-то чудом удара не произошло, видимо, Миша все-таки успел задержаться у самой земли.

Неприятные скачки произошли еще несколько раз, потом вертолет выровнялся. Страх понемногу начал отступать. Денис смог оглядеться. Обзор оказался намного интереснее, чем в самолете. Правда, там ведь пассажирам обычно не удается попасть в кабину. Небольшая по сравнению с самолетом высота позволяла разглядеть во всех подробностях деревья, крыши домов. А вот, кстати, и водохранилище виднеется впереди.

– Ну что, штурман, узнаешь местность? – послышался голос Айзеля в наушниках. – Куда нам дальше лететь-то?

…А действительно, куда? Тогда на джипе ехали вдоль водохранилища, оно все время маячило справа, потом повернули налево.

– Я думаю, назад нужно лететь.

– Вот прям так сразу назад? – засмеялся директор. – Домой захотел? Нет, дружок, рановато, еще погуляем.

– Я имел в виду направление, если вы не поняли. Позади находится… – Почему-то никак не выговаривалось слово «Зона». – Ну, короче, сад этот там находится.

Ответом было молчание. Пилот не думал разворачиваться. Хотя, возможно, изменение направления в воздухе воспринимается по-другому, не так, как когда едешь на машине. Водохранилище незаметно переместилось вправо, а потом и вообще исчезло.

Внизу тянулась череда домов, перемежающихся зеленью. Людей не было видно. Интересно, это уже Краснодар или просто никому неохота выходить на улицу в такую погоду? Не только ветер с ног сдувает, еще и жара, наверное, градусов под сорок.

Никто не нарушал молчания, и журналист забеспокоился. У них вообще есть какая-то карта? И есть ли на ней точка назначения, хотя бы примерная? Или они действительно назначили его штурманом и ждут указаний? Ну что за ерунда! Конечно, он прошел пару дней назад по улицам заброшенного Краснодара, но не факт, что узнает это место, попав туда во второй раз. Тем более возвращаться пришлось по другому маршруту, а сверху вообще все иначе выглядит.

Вертолет снова неприятно подкинуло вверх и тут же швырнуло вниз.

– Красиво-то как, – вдруг сказал Геннадий. Вербицкий завертел головой, пытаясь понять, куда смотреть. Облака, солнце, да, красиво…

– Я про цвет наших дорогих мутантов, – объяснил Айзель, – картинка же прямо.

Яблони и правда выглядели роскошно, особенно на фоне остальной чахлой растительности. Не только потрясающего изумрудного цвета, но еще и с особенной фактурой. Какие-то словно плюшевые. Сверху их неестественность особенно бросалась в глаза.

Пилот снизился, и вертолет снова начало мотать туда-сюда. Денис пытался не обращать на это внимание, сконцентрировавшись на панораме за окном кабины.

– Ну что, Дэн, это тот район? – Голос директора звучал нетерпеливо. – По каким улицам вы ходили?

– Ярославская вроде бы…

– Ярославская – это совсем не здесь, – вмешался Миша, – я вообще-то коренной краснодарец… Был.

Журналист почувствовал раздражение:

– Я что, помню эти адреса? Мне ничего вообще не говорили, только дали фото ребенка. Тимофей рассказывал про питомник «Дерево-Сад», якобы оттуда эта зараза пошла.

– Ну… Не оттуда, допустим, – сказал Айзель, – но там она хорошо прижилась.

– Не знаю. Шли мы именно туда. И вроде как по Пашковскому перекату.

– Это уже ближе к делу, – обрадовался Михаил, – вон он, Пашковский, как раз под нами.