Яблоко возмездия

– Приятного аппетита.

– Гена, помоги, очень тебя прошу.

– Ты просишь меня после всего, что ты мне сделал?

– Я прошу не за себя. Он стал пищей. Он долго не протянет.

В трубке воцарилась тишина. Такая долгая, что показалось, будто прервалась связь. Потом Геннадий сказал:

– Люди имеют свободу выбора. Я не Господь Бог, чтобы решать за них.

– Люди имеют свободу выбора. А ты – человек. Я надеюсь на это. – Костя нажал кнопку и вернул аппарат хозяину. – Спасибо, брат.

– Да не за что, – кивнул тот. – Точно никуда не поедешь?

– Точно.

– Тогда удачи.

* * *

Однорукий появился снова и опять принялся разрушать будущее. Она обещала спасти нас. Она. Та, кто призывала нас в круг. Мы помогали ей расти, уходя в землю. А она давала нам совершенство. На месте каждого из нас вырастала роща. Она умела бороться с врагами. Они задыхались от пыльцы, на них падали специально выращенные новообразования на домах, в самом крайнем случае их поражали золотые яблоки. Этого не брало ничего. Он был из нас. Он был с нами, а теперь объявил нам войну. Однорукий очищал свой красный кирпичный предмет, чтобы возродить в нем прошлое.

И тогда Она решила, что вокруг красного предмета будет новая роща. Самая большая и совершенная.

* * *

Талант Айзеля заключался в том, что он умел находить связи между людьми и между явлениями. Мир давно стал для него понятным и маленьким, а он как раз любил все маленькое и уютное. Поэтому с удовольствием ходил на работу в свой уютный офис маленькой компании «Мизерабль». Администратор Николай Сергеевич приносил ему на деревянном подносе две чашки: крепчайший черный кофе и зеленый чай. Кофе повышало давление, зеленый чай понижал. С этой проверки на прочность своего организма директор любил начинать рабочий день. Делами компании «Мизерабль» в этом офисе он занимался в самую последнюю очередь, было много дел поважнее.

Сейчас ему приходилось проводить много времени вдали от своего уютного гнезда. Он постоянно летал в Нюрнберг, где в одной из лучших нейроклиник мира врачи боролись за жизнь его жены.

Собственно, даже не за биологическую жизнь, а за жизнь ее как личности. Дело сильно осложнялось тем, что с подобными поражениями мозга медицина еще не сталкивалась. Новейшие технологии по созданию органов на 3D-принтере не срабатывали. Нечто чужеродное, присутствующее в клетках мозга женщины, подчиняло себе все процессы, и имплант начинал вести себя неправильно.

В какой-то момент врачи объявили: операции придется прекращать, иначе есть риск утратить возможность возвращения ее из вегетативного состояния из-за необратимого разрушения мозга.

Лию удалось вывести из комы. Она лежала в палате с открытыми глазами и ни на что не реагировала. Айзель сидел рядом с ее кроватью и, параллельно решая дела на планшете, целыми днями рассказывал ей о прошлой жизни. Ему казалось, что мозг рано или поздно отреагирует и проснется. Врачи относились к этому скептически, но не препятствовали общению мужа с больной женой.

Лавируя между курсом нефти, логистикой маршрутов и политическими сложностями, он пытался напомнить ей, как она занималась танцами, как у нее хорошо получалось, как родился Сенька, какой он был симпатичный и как потом она опять начала танцевать. Лия слушала его, и ничего не менялось в ее лице.

Однажды раздался звонок с незнакомого номера. Из России, Южный регион, конечно, какая-нибудь очередная реклама. Геннадий никогда не отвечал на такие, но почему-то он снял трубку и услышал голос, который не хотел слышать и думал, что уже никогда не услышит.

Когда разговор закончился – Лия вдруг потянулась к телефону. Ее губы зашевелились, непослушный язык пытался что-то сказать.

– Сть… стя…

Айзель кивнул:

– Да, это был Костя.

Он заботливо поправил жене одеяло, забрал планшет и вышел из палаты.

* * *

Константин чувствовал, как вся жизнь его очищается, словно он болел фибродисплазией души. А сейчас словно какое-то чудодейственное лекарство повернуло процесс вспять, и многолетние окаменелости размягчились. Ночами он не мог заснуть. Смотрел на звезды, думал о тех, кому принес смерть и горе, просил прощения, а утром шел в храм, чтобы очистить его от пыльцы, накопившейся за ночь. Он понимал, что вряд ли выиграет эту войну. Но все равно это был бы лучший период в его жизни, если бы не омрачающее обстоятельство. Денис…

Ну почему, почему случилось так? Костя же видел его мысли, там было только одно желание – спасти бабушку. Почему все изменилось так резко, как только доппель эппл оказался у него? Теперь без помощи Айзеля он погибнет. Но Гена-то ведь никому ничего не должен…

* * *

Новеньких не выбирают для главного, новенькие должны созреть. Как медленно тянется время. Хотя тьма и свет исправно сменяют друг друга. Зачем этому однорукому портить совершенство? Его нужно прогнать или уничтожить, но Она добрая, Она никого не уничтожает. Не надо уничтожать, надо изменять.

* * *