Яблони старца Амвросия (сборник)

Те изумленно уставились на владыку Нонна. В самом деле, отчего старому монаху, почтенному епископу, вдруг вздумалось заговорить о… о чем ему не должно было бы говорить? Или они ослышались?

– Вас и впрямь не услаждает ее красота? – повторил владыка Нонн. – А я весьма сильно услажден ею. И скажу вам: в судный день Бог поставит эту женщину судить всех нас. Как вы думаете, возлюбленные, сколько времени она провела, украшая свое тело? Сколько стараний приложила, чтобы понравиться тем, кто сегодня жив, а завтра умрет? Так ли мы стараемся очистить и омыть наши души, чтобы представить их Господу?

Епископы молчали. А я испугался. Конечно, владыка Нонн известен как мудрый и рассудительный человек. Но не каждый может правильно понять его мудрые речи. Зато их так легко истолковать превратно… Мой долг позаботиться о том, чтобы этого не случилось. Лучше всего поскорее увести владыку прочь, пока он не сказал еще чего-нибудь… соблазнительного:

– Прости, владыко, но нам пора идти, – промолвил я. Разумеется, это было ложью… но ложью во спасение. – Ты собирался срочно написать послание в Илиополь. И просил меня напомнить тебе об этом.

Он позволил мне увести себя из храма. И не проронил ни слова, пока мы не вошли в отведенные для нас покои в церковной пристройке. Лишь когда мы остались вдвоем, владыка Нонн упал на колени перед иконой Спасителя:

– Боже, смилуйся надо мною, грешным и недостойным! – взмолился он. – Что я перед этой женщиной? Ее заботы об украшении тела победили мои заботы об украшении души. Ты сподобил меня великой чести предстоять перед алтарем Твоим, а я не приношу Тебе в дар той душевной красоты, которой Ты от меня ищешь. Эта женщина честней меня. Она выполняет то, что обещала людям: украшает себя ради того, чтобы угодить им. А я? Я обещался служить Тебе, но по лености моей нарушил обет! Чем я оправдаюсь перед Тобой! На что могу надеяться? Только на Твое милосердие, Господи!

– Не сокрушайся так, владыко. – сказал я. – Эта блудница недостойна твоих слез. Провались она пропадом!

– Нет… – промолвил владыка Нонн. – Как ты можешь так говорить, Иоанн? Ведь она наша сестра. Хоть и заблудшая, но сестра. Так неужели она должна погибнуть? Господи, не погуби создание рук Твоих, но обрати ее к Себе, да славится в ней имя Твое святое, ибо для Тебя все возможно!

Поистине, хотя я уже второй десяток лет знаю владыку Нонна, иногда я все же не понимаю его. В самом деле, что ему до этой блудницы? Неужели ему невдомек, что для таких, как она, нет спасения? Или… Нет, этого не может быть! Что если мой владыка соблазнился красотой этой служительницы диавола?! И если это и впрямь так – будь она проклята!

* * *

На другое утро, в воскресенье, я спозаранку явился к владыке Нонну, чтобы вместе с ним вычитать утреннее правило. И по лицу епископа заметил: он чем-то взволнован. Впрочем, я не стал любопытствовать. Молитва – прежде всего. Вдобавок я слишком хорошо знал своего владыку. Если он сочтет нужным, то вскоре сам расскажет мне обо всем.

Так и случилось. Когда мы закончили молиться, владыка Нонн некоторое время молчал, словно о чем-то размышляя. А потом обратился ко мне:

– Ты веришь снам, брат Иаков? И правильно делаешь, что не веришь. Я и сам им не верю: верящий снам подобен бегущему за тенью. И все-таки, похоже, этот сон что-то предвещает…

– А что ты видел, владыко? – спросил я. Потому что был уверен: мой наставник ни за что не придал бы такого значения пустому сновидению. Но что же он все-таки видел?

– Мне снилось, что я стою у престола и служу литургию, – задумчиво промолвил владыка Нонн. – А возле меня вьется птица… голубка, смрадная и грязная до черноты. Она летала вокруг меня до тех пор, пока диакон не возгласил: «Оглашеннии, изыдите»[48]. Тогда она исчезла. Но когда я закончил службу и выходил из церкви, то вновь увидел у себя над головой эту птицу. Я схватил ее и бросил в купель. И вдруг она преобразилась: стала белой и сверкающей как снег и стремительно понеслась вверх, в небо, пока не исчезла в нем. Вот я и думаю – к чему бы мне это приснилось? Одно знаю: к чему бы ни был этот сон, Господь совершит угодное Ему и спасительное для нас.

Он смолк. Молчал и я, потому что не знал, что ему ответить. Странный сон. Похоже, он и впрямь что-то предвещает. Вот только что именно?

* * *

Впрочем, у нас не было времени на размышления. Ведь этим утром владыке Нонну вместе с остальными приезжими епископами предстояло сослужить самому патриарху в кафедральном соборе Антиохии. И нам следовало поторопиться, чтобы не опоздать к началу воскресной литургии.

Когда мы вошли в собор, патриарх Максим и остальные епископы уже находились в алтаре. Они по-братски приветствовали нас. Правда, как я заметил, кое-кто из епископов поглядывал на владыку Нонна искоса. Неужели виной тому вчерашнее происшествие? Впрочем, скоро оно забудется… если, конечно, не случится какое-нибудь новое искушение…

После того, как было прочитано Евангелие, патриарх обратился к владыке Нонну:

– Владыко, благословляю тебя сказать проповедь. Ведь ты всегда говоришь так мудро!