Яд Минувшего. Часть 1

Потом мы уехали, сначала - в Сакаци, затем - в Талиг. Все понеслось, как с горы, но я знал, что люблю, а меня не любят. Знал, пока мы не встретились, нет, не так! Пока она не увидела Альдо и не пошла за ним… Мне хотелось ее схватить, запереть, отправить назад, но не из ревности. Все умерло, мне даже сны больше не снятся…

- Бедный. - Кому она говорит: ему, себе, Создателю? - И девочка эта бедная… Потерять тебя - это несчастье. Это страшней, чем влюбиться в тень. Приведи ее ко мне… Я еще не монахиня, я могу взять к себе подругу.

- Мэллица не пойдет, она у Альдо… То есть в апартаментах принцессы. Альдо так проще скрывать бегство Матильды.

- Матильда Ракан бежала? - задумчиво произнесла Катарина. - Это конец… Если не выдерживает материнская любовь, значит, человек больше чем умер. О мертвых плачут, а бегут - от выходцев.

- Матильда не мать, - зачем-то напомнил Эпинэ, - а бабушка.

- Это еще страшнее. - Катари зябко передернула плечами. - Расскажи мне про суд, только правду. В чем его обвиняют?

Можно спросить «кого», но зачем притворяться?

- Во всем. - Слова сорвались с языка сами, и как же глупо они прозвучали, но Катарина, кажется, поняла.

- Меня тоже обвиняли во всем, - женщина почти улыбнулась, - от государственной измены до адюльтера с оруженосцами. Забыли только то, в чем я и в самом деле виновна.

То есть связь с Алвой. Манрики трогать Ворона побоялись, но Альдо ему Катарину припомнит.

- Робер, - кузина отложила четки и сложила руки на коленях, - расскажи мне все. Я знаю больше, чем ты думаешь, и я, став королевой, поумнела. Не сразу, конечно, но я была достаточно одинока, чтоб научиться думать.

- Прокурор извел очень много бумаги, я насилу прочел. - Шутка не удалась, но он Иноходец, а не граф Медуза. - Главные обвинения связаны с покушением на короля и его слуг, потом идет убийство епископа Оноре, Октавианская ночь, заговор против всех Людей Чести Талига и всякая ерунда.

- Будь мои братья живы, - голосок Катари дрожал, но глаза смотрели твердо, - я бы молчала… Я… очень виновата перед Рокэ. То, что я скажу, его не спасет, но можно доказать, что братья знали об Октавианской ночи и ждали ее.

- Ты уверена? - Неужели она решилась пойти в суд? Но ее нельзя туда пускать. Алву не спасти, по крайней мере, не спасти правдой.

- Когда их отпустили, Иорам проговорился. - Женщина судорожно вздохнула. - Я дала ему пощечину, первую пощечину в моей жизни… Я ударила его как… королева, потерявшая подданных.

А ведь она может ударить… Без криков, слез, оскорблений. Молча, поджав губы.

- Если тебе трудно говорить, не говори. Дело прошлое.

Она покачала головой:

- У нас нет прошлых дел, кузен. У простых лю дей есть, а наше прошлое - это сегодняшняя беда. Я дала себя уговорить, я молчала и молилась, а те перь почти поздно.

- Ты хотела что-то рассказать.

- Да. Ты помнишь мэтра Капотту?

- Капотту… Что-то знакомое. Нет, не помню!

- Ментор из Академии. Его взяли для братьев, он учил их описательным наукам, а я подслушива ла. Мэтр Хорас говорил, что читающий проживает тысячу жизней и становится бессмертным. Ги с Иорамом из него веревки вили, а он их любил, осо бенно Иорама.

Когда мы уехали из Гайярэ, Капотта поселился в Олларии, где-то у Конских ворот. Именно у него Иорам перед погромами спрятал ценности.

- Он станет говорить?

- Станет… Скажи ему, что это моя просьба. Или лучше я сама скажу. Если он струсит, я… я приду сама.

- Ты же не хотела…

- Я боялась… И боюсь, но иначе нельзя… Я видела сон, это знак. Если я предам, я… Я не могу потерять и этого сына! И потом, долги надо платить, а я должна Ворону…

- А говорили, ты его ненавидишь. - Нашел что сказать, болван несчастный!

- Я ненавидела, - Катари схватила четки, - ведь я считала его убийцей Мишеля и… И всех остальных. Теперь я понимаю, виноваты Штанцлер и Эгмонт… Когда подлец погоняет глупца, это страшно. Робер, я боюсь Ричарда, он слишком похож на отца. Я пыталась остановить Эгмонта, он не стал меня слушать. Я пыталась объяснить Ричарду, что нельзя смотреть чужими глазами, у меня ничего не вышло.

- Дикон влюблен в Альдо и победу. - Если Капотта жив, Никола его найдет. - Мне его жаль, но я ему завидую.

- Мне жаль Талиг, - грустно сказала Ката ри, - и невиновных в том, что на них свали лось.

Сквозь тонкие пальцы медленно текли золотые капли, словно сами по себе. Почему янтарные глаза больше не манят, почему, когда уходят страх и любовь, остается пустота?

- Ты ничего не чувствовала этой ночью? - Они были возле Нохи, когда Дракко заартачился, а луна стала зеленой.

Янтарные слезы упали на черный атлас, так осенью в темную заводь падают листья.