Яд-шоколад

Семенов вывел на экран снимок… Затем рядом — второй.

Катя на секунду закрыла глаза. Их мертвые лица… лейтенант Терентьева… Виктория Гринева… У каждой длинный продольный порез на лбу в форме линии с обломанными загнутыми концами. Даже при беглом взгляде на снимки видно абсолютное тождество. Сделано одной рукой — тогда, два года назад, и сейчас.

— По порезам я могу сказать только, что это похоже на какой-то готический символ, готический… типа германской или скандинавской руны, — сказал Семенов. — Вам надо обратиться к специалисту по готике. То же самое касается и татуировки Родиона Шадрина.

Глава 23 Новые вопросы

Когда профайлер Семенов закончил, его сразу обступили сотрудники полиции и начали буквально засыпать вопросами. Полковник Гущин стоял в проходе и разговаривал с экспертом Сиваковым. Катя подошла к ним.

— Готический символ, подобие руны, — донеслось до Кати. — Федя, как там эта музыкальная банда называлась, где Родион Шадрин играл?

— «Туле», — ответил Сивакову Гущин. — Не путай с нашей оружейной Тулой, это…

— Вот об этом я тебя и спрашиваю как раз, — Сиваков кивнул. — У немцев, у фашистов, что-то было с этим тайным обществом «Туле» с мистикой связано.

— Федор Матвеевич, о «Туле» говорила нам Мальвина Масляненко, помните? — спросила Катя.

— Когда? — Гущин глянул на Катю. — Как тебе наш лекторий?

— Очень интересно, хотя пока все очень запутано. Профайлер пытался объяснить, а получилось, что запуталось все еще больше, — ответила Катя. — А про «Туле» упоминала Мальвина, когда читала нам стихи Михаила Кузмина — поэму «Форель разбивает лед». Зеленый край за паром голубым, Исландия, Гренландия и «Туле»… В поэме имеется в виду не тайное общество, а остров блаженных на Крайнем Севере — это по скандинавской мифологии и у греков. Так вот я подумала, может, есть какая-то связь между всем этим? Я могла бы съездить к этой рок-группе «Туле» под видом журналиста и поговорить с ними. А что они показывали на допросах?

— Мы их не допрашивали, — сказал Гущин.

— То есть как?

— А что ты хочешь, сразу было ясно, что Шадрин психически больной, стали проводить экспертизы, допросили родственников, собрали улики — улик-то там хоть отбавляй. Посчитали остальные допросы-беседы тратой времени — мартышкин труд. Для суда и принудительного лечения этого вообще не требовалось. Я этих типов не допрашивал. Группой «Туле» прокуратура тогда заинтересовалась как раз из-за их названия и текстов песен. Шили им там что-то по поводу экстремизма, но так и не сумели пришить. Обрезали им все доступы к сцене, к клубам, к молодежи — и только.

— Теперь придется допрашивать, — констатировал эксперт Сиваков.

— Я могу сначала к ним съездить под видом журналиста, посмотреть что они собой представляют, — повторила Катя настойчиво. Ей хотелось участвовать в расследовании!

— Прокуратура их тогда обработать не сумела. — Гущин поискал кого-то среди сотрудников в зале, которые не торопились уходить, а разговаривали с профайлером Семеновым. — Андрей Михайлович, можно вас на минуту?

К ним подошел помощник прокурора Илларионов, знакомый Кате по прошлым делам.

— Помните, два года назад в связи с делом Родиона Шадрина прокуратура делом группы «Туле» занималась? Музыкантов-рокеров? — спросил Гущин.

— Помню отлично, рокеры они только для вида, для популярности, молодежь привлекать. Сейчас они уже не выступают, — ответил помощник прокурора. — С таким названием выступать перед молодежью неприемлемо. Мы их деятельность проверяли, тексты песен. Мне особенно одна песня не понравилась: «Рейнские романтики» — вроде как рэп, а вроде как и новый «Хорст Вессель». Музыку и тексты писал у них некто Дмитрий Момзен, мы его вызывали на допрос. Но фактически группа содержалась на деньги Олега Шашкина, он молодой наследник большого бизнеса, превращает деньги таким образом в дым. Остальных — тех, кто фактически музыку исполнял — гитаристов, аранжировщика и этого Шадрина-ударника они нанимали, потому что сам Момзен играть на музыкальных инструментах не умеет. Он только пел тогда, если можно пением назвать весь этот ор под хард-рок и сумасшедший ритм.

— Похоже, вопросы у нас к этой «Туле» возникают снова, — сказал Гущин.

— Да, я понимаю. Тогда проверка на экстремизм ничего не дала, из текста песен много не выжмешь, действия конкретные нужны. А они после ареста Родиона Шадрина сидели тихо, — Илларионов хмурился. — Адвоката сразу себе крутого взяли. У Олега Шашкина в центре Москвы в Пыжевском переулке особняк — тоже в наследство достался от отца, там они и заседают. Что-то вроде военно-исторического клуба по интересам. Армейский магазин у них там для своих, много всякого барахла антикварного, киношники даже к ним обращаются. Вроде как никаких сейчас претензий к ним. Все чисто. Только вот было одно обстоятельство, очень необычное — еще два года назад.

— Какое? — спросил Гущин.