Ядовитая кровь

С Лютыми ему всегда было легко. С ними не нужно было притворяться, врать, прикидываться. Им можно было просто не говорить всей правды. Они и сами не лезли в подробности.

Они знали, что с Владом что-то случилось в Косово. Шрамы на его теле видели. Не хочет говорить — его право. Ведет себя иногда странно? И что из этого? Это был Влад Гетьман, человек, спасший жизнь Богдану. И потративший почти все свои привезенные из командировки деньги на его лечение. И на оставшиеся деньги заставивший комиссию признать Богдана годным к дальнейшему несению службы. И неоднократно отмазывавший Руслана, попадавшего со своими компьютерными делами в самые неприятные положения.

Если честно, то братья Лютые до сих пор не знали, почему именно их так опекает Влад Гетьман, да и не старались это узнать. Оба они были из детского дома, и Влад был для них старшим братом. Просто старшим братом. У самого Влада настоящих братьев не было, осиротел рано, а тетка, воспитывавшая его, своих детей не имела.

— Ты разбогател, — сказал Руслан, когда они поднялись в квартиру к Владу. — На крутых тачках катаешься...

— Да-да, — голосом дворового склочника подтвердил Богдан. — Наши люди в булочную на такси не ездят.

— И ноутбук у тебя навороченный. Я слышал о более крутых, но не видел, — Руслан сел к столу, повернул ноутбук к себе. — Я гляну?

— Вещь, между прочим, чужая. Тебя не учили, что в чужое лазить нельзя? — осведомился Влад, стаскивая с себя мокрую одежду. — Там, кстати, пароль!

— Ага, пароль, как же... — Руслан включил ноутбук. — Я еще, когда мы без тебя заходили, глянул. Вот, пожалуйста, смотри-читай. Да и смотреть тут толком нечего.

— Ты и посмотреть успел? — Влад достал из шкафа сухие джинсы и футболку, прикинул, гладить или нет, и решил, что и так сойдет.

— Я не один.

— Естественно, не один. С братом. Какого хрена вы делаете в милиции с замашками клептоманов? Ты роешься в чужих файлах, брат твой, как я понимаю, сейчас шакалит у меня в холодильнике.

— А я все слышу, — крикнул с кухни Богдан. — И попрошу подбирать выражения. Не шакалю, а... Ну, прикидываю, из чего можно сделать бутерброды для уставшего и вымокшего старшего по званию. Кофе будешь?

— Я еще спать собираюсь, — ответил Влад и сел на стул, возле Руслана. — И что вы тут нашли?

— Ну, фотки и кинушки. Странные какие-то. Камера в СИЗО произвела впечатление. И это... Ведь Лодкина грохнули в лесу? А тут он красиво падает где-то на автостоянке.

— Ты его в лицо знаешь?

— Кого я только лицо не знаю. Тоже мне, бином Ньютона. В Харькове миллион жителей, и все живут на одной улице. Не мной, между прочим, придумано. А, кроме того, я ведь в информационном отделе тружусь. У меня еще и память хорошая. Завтра пробью по номеру, на чьей машине ты ночью катался.

— Может, меня подвезли.

— Ты денег не давал. Не давал ведь, Богдан?

— Не давал, — подтвердил Богдан, входя в комнату с тарелкой в руках и полотенцем на плече. — Денег не давал, руку не пожимал, водителя не целовал. Вылез с переднего сиденья, так что прекрасной дамы на заднем явно не было. Или была, но не его.

— Или его, но не живая, — подхватил Руслан. — И если бы он ехал к бабе, то обязательно позвонил бы.

Богдан поставил на стол тарелку с бутербродами — хлеб с салом, — бросил Владу полотенце:

— Вытри голову.

— Какие мы заботливые, — умилился Влад.

— Скажи спасибо, что хоть кто-то к тебе хорошо относится и не прикидывает, как бы вломить тебе табуретом по голове.

— Во всяком случае, не говорит об этом вслух. — Богдан взял с тарелки бутерброд, откусил и что-то неразборчиво добавил с полным ртом.

— Что? — спросил Влад, вытирая полотенцем голову.

— Жениться тебе пора. Хлеб позавчерашний, сало уже пожелтело... Водку жрал. Я вчера уровень засек в бутылке. Пить без повода — признак алкоголизма. — Богдан доел бутерброд и взял следующий. — Вы напрасно щелкаете клювами, я сторонник свободной конкуренции. Бутербродов может не хватить...

Руслан, не отрываясь от ноутбука, взял бутерброд. Влад отмахнулся. Высушив волосы, он бросил полотенце на диван.

— Так я говорю, пьянка без повода...

— Был повод, — сказал Влад.

Братья посмотрели на него. Влад встал, подошел к окну — световое представление над площадью закончилось, тучи плотно легли на город, словно решив задушить его в объятиях.

— Всем спать, — сказал Влад, не оборачиваясь. — Я на раскладушке, вы — на диване.

Богдан хотел что-то сказать, но мельком глянул на брата и промолчал.

— В десять утра за мной приедут, — сказал Влад.

— Нам к девяти, отсюда добираться почти час, значит — подъем в семь, — констатировал Богдан. — Через три часа.

— Вы ложитесь, — сказал Руслан. — Я тут покопаюсь в машине.

Раскладушку в соседней комнате Влад никогда не убирал. Лег, не раздеваясь, закрыл глаза...

* * *

...Глаза, светящиеся красным, тонкие пальцы рук, бледные, похожие на лапки паука. Длинные тонкие зубы, выглядывающие из приоткрытого рта. И боль, выворачивающая наизнанку боль. Даже когда Влад терял сознание — боль не отступала, дотягивалась сквозь темноту, яростно рвала железными когтями его тело и мозг.