Ядовитая кровь

Но вот так, связанного, испуганного медленно убивать, не обещая жизни, а лишь суля в качестве награды быструю смерть — от одной мысли об этом становилось тошно, живот сводило болью, и мир вокруг начинал покачиваться и меркнуть.

Сейчас это должно было случиться наяву.

— Чугайстр! — сказал Черепень.

Старый козак подошел к татарину, присел над ним. Остальные расступились.

— Здоров будь! — тихо-тихо, даже ласково сказал Чугайстр.

Татарин зажмурился.

Чугайстр медленно через голову стащил с себя рубашку, которая когда-то была белой. Поправил на шее ладанку, крестик и оберег.

— Вот, смотри, — все так же ласково проговорил Чугайстр. — Видишь? У меня ханская грамота есть. Посмотри, как красиво на мне бахчисарайские писари расписались. Читай!

Татарин зажмурился сильнее, будто так мог спрятаться от Чугайстра.

— А ты не закрывай глаза, паренек. Если ты на меня смотреть не хочешь, я тебе веки отрежу, чтобы тебе все видно было... — Лезвие кинжала коснулось щеки татарина возле самого глаза. — Как бог свят — отрежу.

Пленник открыл глаза.

Приблуда хотел встать и отойти подальше, чтобы не видеть этих глаз, не слышать голоса Чугайстра, но козаки, сидевшие по бокам от него, вроде как случайно оперлись руками о его плечи, удержали на месте.

— Я тебя не буду мучить, — ласково-ласково протянул Чугайстр, и от тягучести его голоса Приблуду замутило. — Я кляп выну, вопросы задам, а ты мне ответишь. И я тебе обещаю, Богом клянусь, что отпущу тебя быстро и без боли. Слышишь?

Татарин быстро кивнул.

— Веришь?

Снова быстрый кивок.

Чугайстр медленно вытащил тряпку изо рта пленного.

— Дать воды?

— Да, — еле слышно выдохнул татарин.

Чугайстр, не оборачиваясь, взял протянутую Задуйсвичкой сулею, вытащил пробку и поднес горлышко к разбитым губам пленника. Тонкая струйка воды только коснулась губ, как Чугайстр отдернул руку в сторону.

— Чуть не забыл, старый дурень, — покачал головой Чугайстр. — Ты еще и не сказал ничего. Не сказал... Ты скажи — далеко до крепости?

— Медленным ехать... — сказал татарин, облизнув губы. — Сейчас ехать — до захода солнца приехать.

— Медленно, говоришь... — Чугайстр оглянулся на Черепня. — А почему медленно?

— Ямы копали. Кони ноги ломать... В ямы падать, на колья... И огонь... Не видеть огонь. Вступить в невидимый огонь... сгореть...

— Невидимый, говоришь, огонь... Не врешь?

Чугайстр, словно забывшись, провел лезвием кинжала по лицу пленника. Выступила кровь.

— Не врешь! Не врешь! — закричал татарин. — Невидимый огонь. Пять мест с огнем вокруг крепости... и бродячий огонь...

— Если не врет — мы на место приехали. — Чугайстр вытер окровавленное лезвие об одежду пленника. — Водичку ты заслужил.

Татарин глотал воду жадно, со стоном. Чугайстр лил ее, не скупясь. Когда татарин стал захлебываться, Чугайстр сулею не убрал, лил воду на лицо, в глаза...

Пленник дернулся, пытаясь уклониться от струи.

— Не хочешь больше воды? — спросил Чугайстр.

Татарин закашлялся, брызги попали на лицо козака.

— Я его водой пою, а он мне в лицо плюет! — обиделся Чугайстр. — Нехристь неблагодарный.

Лезвие кинжала чиркнуло по лицу, теперь уже брызги крови полетели вокруг, ударяя по глине. Одна капля попала на руку Приблуды, и тот торопливо вытер руку об одежду.

— Сколько там ваших, в крепости? — спросил Чугайстр.

— Половина сотни. Пять десятков... — быстро, захлебываясь словами, проговорил татарин. — И Степной Орел.

— А пленных сколько?

— Десять, десять! — Голос татарина сорвался на визг. — Было двенадцать — двое вчера умерли. Вчера...

— Кто?

— Старик... Старик. И женщина.

— Какой старик?

— Старый старик... Совсем старый... Волосы белые... чуб... усы белые... пальцев на правой руке нет... три пальца всего было... три...

— Значит, Лихолета убили... — сказал Чугайстр. — За что?

— Он двух воинов убил... Руку освободил, махнул... Два воина ударились о стену... со всей силы ударились... Степной Орел приказал охранника, который связывал старика, казнить... Спину ломать... А старика приказал на стену, на крюк серебряный. Долго умирал, кричал... потом совсем умирал, через два дня умирал...

— Не дождался Лихолет... — сказал Чугайстр. — Совсем чуть-чуть не дождался. Всегда нетерпеливым был. А женщина...

— Молодая, красивая, Степной Орел ее в гарем хотел взять, она кричала, ударила... Степной Орел не сдержался, тоже ударил... Убил совсем.

— Убил, — глухо произнес Стриж. — Катерину — убил...

Стриж вскочил на ноги, простонал что-то нечленораздельно, и ушел прочь из балки.

Солнце опустилось к горизонту, тень от края балки поднялась из-под ног вверх, как вода, заливая лица сидящих козаков.

Татарин хрипло дышал, будто и на самом деле тонул... Или был рыбой, выброшенной на берег, пытающейся дышать пересушенным горячим воздухом.

— Когда вас ждут в крепости? — спросил Чугайстр, и кинжал снова скользнул по лицу татарина.

— К полночи... К полночи сюда приедут другие воины... Десяток воинов и огненноглазый чужак...

— Огненноглазый... — повторил за татарином Чугайстр.

— Огненноглазый... — пробормотал сидящий справа от Приблуды Задуйсвичка.

— Сколько таких чужаков в крепости?