Ядовито-розовая ручная граната (СИ)

- Можешь сыграть что-нибудь? – спросил Джон. – Нет, если ты не хочешь… Просто… - он откашлялся, неожиданно почувствовав себя глупо из-за своей просьбы. – Прошло уже какое-то время с тех пор, как я последний раз слышал твою скрипку.

Он не был уверен, почему так отчаянно ему этого хотелось. Может быть, он стремился доказать сам себе, что перед ним – настоящий Шерлок, обладающий прежними способностями, но в то же самое время желающий видеть его рядом с собой. Возможно, он думал, что, вслушиваясь в звонкие, неземные звуки, сможет лучше понять, что же Шерлок в нем разглядел. В любом случае, желание было всепоглощающим, и Джон поймал себя на том, что ждет ответа Шерлока, затаив дыхание.

- Конечно. – На лице Шерлока появился легкий намек на понимание – нечто теплое и знающее, когда он достал скрипку из футляра. Уверенные пальцы проверили струны и колки, прежде чем провести канифолью по смычку и поднять инструмент к подбородку. В нотах не было нужды – не требовались ни нотоносец, ни ключи, ни паузы, чтобы повести за собой мелодию. Без сомнения, все хранилось у Шерлока в голове. Казалось, оно вытекало из него так же легко, как кровь из раны, и Джон улыбнулся, узнав зазвучавший нежный напев.

Шерлок был прав – это была его самая любимая вещь. Прежде чем он пришел сюда – на Бейкер-стрит, к Шерлоку – его восприятие классической музыки было минимальным в лучшем случае. И ничто не изменилось в самих композициях, чтобы привлечь его интерес. Скорее его зачаровал вот этот человек, из-под смычка которого они взмывали в воздух. Невозможно было смотреть на играющего на скрипке Шерлока и не увидеть, как проступает наружу его внутренняя страсть, тщательно скрываемая все остальное время.

Джон прислонился спиной к мягким подушкам дивана, позволяя музыке омывать его – то ленивой, словно первый летний день, то свежей и яркой, как тающий лед – и наблюдая, как Шерлок растворяется в игре. Шелк халата легким намеком выдавал движение мускулов спины, развеваясь при скольжениях и взлетах руки, что уверенно вела смычок в танце. Но внимание Джона было приковано к лицу Шерлока, настолько выразительному, что перехватывало дыхание – словно друг изливал саму свою суть в подъемах и падениях наполнявшей комнату мелодии.

И все это для Джона.

Было легко откинуть назад голову, полностью сосредоточившись на музыке и на том, что пытался передать ею Шерлок, и на этот раз Джон слушал. Он мог распознать каждое обещание в потоке нот и тихую клятву, что вплеталась между движениями: намек здесь, отблеск там, никогда не произнесенное вслух, но, тем не менее, очевидное.

Твой.

И Джон мог только выдохнуть безмолвный ответ.

Всегда.

____________________________________

Примечания переводчиков:

Алкиона — в древнегреческой мифологии дочь Эола (повелителя ветров). После смерти мужа, следуя его участи, бросилась в море и была превращена богами в зимородка.

Алкионовыми днями называли две недели тихой погоды около дня зимнего солнцестояния. В эти дни Эол смирял ветры, чтобы Алкиона могла высидеть птенцов в своем гнезде, плавающем по волнам.

Часто используется в качестве синонима слова «безмятежный»