Ядвига и Тамариск

— Примерно это я ей говорил. Будет ребёнок. С течением времени. Но на неё резоны не действуют. Она чувствует, что у меня мягкий характер. Систематически осуществляет прессинг. Хорошо, говорю ей, нет проблем. Готов пойти тебе навстречу.

— Ты уступил ей?

— Я ей уступил. И что же я выиграл? Мир и дружбу? Одни только слёзы, горькие вздохи и красноречивое молчание. Я просто не мог полноценно работать. И я ей искренне заявил: «Нонна, я переоценил свои силы. Ты не созрела для материнства». И я, знаешь, тоже извёлся вконец. У меня горит Дворец пионеров. Поэтому я уезжаю трудиться, а ты сделай необходимые выводы.

— Ты думаешь, она сделает выводы?

— Я не сомневаюсь, что сделает. Она порядочный человек и понимает, что в этом вопросе моё согласие необходимо.

Некоторое время приятели шли молча. Потом Георгий сказал:

— Женщины не могут понять, как они подрывают свои позиции слезами и постоянными жалобами.

— Как они все нас расстраивают, — пожаловался Роберт, — как портят нам нервную систему, как не дают нормально жить.

— Когда-нибудь они поймут, что себе рыли яму, — убеждённо сказал Георгий. — Этим кончается всегда.

— Когда мы прославимся, — сказал Роберт. — А мы прославимся. Правда, Георгий?

— Конечно. И в недалёком будущем.

— Ты напишешь свою симфонию, а я сделаю проект Дворца пионеров. Надеюсь, он выиграет конкурс.

— Вообще, слава — хорошая вещь, — сказал Георгий, — особенно когда она заслуженная.

— С завтрашнего дня основательно примемся за наши дела, — сказал Роберт.

— С завтрашнего дня работаем вовсю, — произнёс Георгий с подъёмом.

— Сегодня так уж и быть пойдём к Арсению, — сказал Роберт.

— Думаешь, надо всё-таки пойти?

— А что делать? Не пойдёшь, он обидится.

— То-то и оно, — вздохнул Георгий. — Но задерживаться мы, конечно, не будем.

— А чего мы там не видали? — усмехнулся Роберт. — Поздравим молодожёнов и пойдём спать.

* * *

Арсений и Христофор снимали две просторные комнаты и застеклённую веранду в доме на краю города. Молодые женщины, как смогли, украсили комнаты, всюду поставили кувшины и графины с цветами, и в комнатах стало уютно и празднично.

Когда Георгий и Роберт явились, стол был уже накрыт. Арсений в белой рубашке с закатанными рукавами открывал бутылки, Тамара с Ниной расставляли стулья, а Христофор в сером костюме и ярко-красном галстуке ходил из угла в угол с напряжённым, нахмуренным лицом.

— От души приветствуем дорогих хозяев, — сказал Роберт. — Примите в этот знаменательный день очень скромный подарок от нас с Георгием.

Он протянул вазу, наполненную розами.

— Мы там сделали надпись, — сказал Георгий. — Если есть ошибки, просим нас не судить, гравёр не внушил мне никакого доверия.

Женщины засуетились.

— Спасибо, спасибо!

— Какая ваза!

— Какие розы!

— Христофор, — сказала Тамара, — что ты молчишь? Прочти, что они написали.

Христофор разжал губы, и золотое сияние полилось из его рта.

— Благодарим вас, — сказал он, — будьте гостями.

— Садитесь, садитесь, — приглашал Арсений, — вот сюда, здесь не дует. Я сегодня весь день рассказывал моим дорогим родственницам, как прекрасно мы здесь жили с Георгием в прошлом году.

— Да, — сказал Георгий, — это были незабываемые дни.

— Разумеется, — рассмеялся Арсений, — всего я не мог рассказать, учитывая нежный возраст Нины. Тамара — другое дело, она уже зрелая женщина.

Тамара взглянула на него со смутной улыбкой.

— Перестань, — сказал Христофор.

— А что я такого сказал? — опросил Арсений. — Недаром же мы отмечаем сегодня тридцать дней супружеской жизни. Первый месяц брака для девушки — университет. — Эти слова он обратил к Нине, и девушка смущённо потупилась.

— Перестань, — повторил Христофор.

— Не понимаю. — Арсений развёл руками.

— На вашем месте, Арсений, я бы не спорил, — сказал Роберт. — Даже в том случае, если вы не сразу улавливаете смысл предупреждения нашего уважаемого Христофора. Уважаемый Христофор старше вас лет на тридцать с порядочным хвостиком, прошёл большую школу жизни и уж, верно, знает, что говорит.

Поддержка Роберта почему-то не обрадовала Христофора.

— Дело не в том, насколько я старше, — сказал он. — Я чувствую себя достаточно молодым, но и молодой человек должен воздерживаться от непристойных речей. Особенно в присутствии юных женщин.

— Я совершенно с вами согласен, — сказал Роберт. — Приличие прежде всего. А выглядите вы действительно молодым. Никогда бы я вам не дал ваших лет.

Христофор посмотрел на него мутным взглядом, а Тамара вновь одарила общество своей неопределённой улыбкой.

— Я бы хотел услышать голос Нины, — сказал Георгий. — Почему она всё время молчит?

— Наша Нина не очень-то разговорчива, — сказал Арсений.

— Георгий, оставь в покое Нину и вспомни лучше, зачем мы пришли, — мягко сказал Роберт. — Мы пришли в этот прекрасный гостеприимный дом, чтоб поздравить две души, которые долго искали друг друга в этом мире и наконец друг друга нашли.

— Душа Христофора искала долго, — сказал Георгий, — а душа Тамары искала сравнительно недолго.

Христофор неодобрительно на него покосился.