Ядвига и Тамариск

— Георгий, не мешай мне, — сказал Роберт. — Нет ничего удивительного, что такое сокровище, как Тамара, с налёта не найдёшь. Такой перл приходится искать тщательно, перебирая много раковин, и иной раз на это не хватит и всей жизни. Поэтому надо сказать, что нашему Христофору ещё повезло, что уже в почтенные годы, подводя итоги долгого пути, он отыскал подобную жемчужину.

— Слушай, — сказал Христофор, — я итогов не подвожу, умирать не собираюсь.

— Что вы, что вы!.. — Роберт замахал руками. — Живите на здоровье ещё сто лет, на радость друзьям, на зависть врагам. Я хотел только воздать должное Тамаре за её выбор. Потому что неудивительно, что наш Христофор, прошедший большую школу жизни, своим умудрённым и всё ещё зорким взглядом увидел, какие алмазные россыпи, какие богатства самоотверженной души скрывает это юное прекрасное лицо…

— Изумительно говорит, — сказал Георгий Нине. — Правда?

Нина что-то прошуршала в ответ. Георгий погладил её кисть.

— Удивительно то, что наша Тамара, — развивал свою мысль Роберт, — в свои молодые, неопытные годы, когда девушка обращает больше внимания на стройную фигуру, разворот плеч, на бицепсы и красивую внешность, удивительно, что наша Тамара посмотрела вглубь и смогла увидеть, какие достоинства, на первый взгляд, может быть, совсем незаметные, глубоко запрятаны в Христофоре.

— Ты освети подробно его достоинства, — попросил Арсений.

Христофор молчал. Лицо его было багровым, пальцы то сжимались, то разжимались.

— Охотно попытаюсь, — сказал Роберт, — хотя меня и ограничивает краткость нашего знакомства, которое, как я надеюсь, будет приятным и долгим. Наш Христофор принадлежит к тем людям, которых голыми руками не возьмёшь. Наш Христофор хорошо знает всему на свете настоящую цену.

— Чувствуется, что он прошёл большую школу, — вставил Георгий.

— Это я уже говорил, — кивнул Роберт. — Но радостно отметить, что громадный опыт не сделал его сухим и чёрствым. Он глубоко родственный человек, и верится, что не только Тамара нашла в нём второго отца…

— Я ей не отец, а муж, — нервно бросил Христофор.

— Само собой, — сказал Роберт, — но мужем может быть каждый молодой бычок. Значительно более ценно, когда супруг в силу своего знания жизни может наставить жену, как дочь. Христофор, будьте здоровы ещё долгие годы! Вам ещё рано покидать этот мир.

— Здоровье вам теперь нужнее всего, — поддержал Роберта Георгий.

— Я здоров, — сказал Христофор, — сколько вам говорить…

— Вот об этом я и хотел бы сказать. — Георгий поднялся со стаканом в руке. — Надеюсь, что Христофор, известный своей широтой, не посетует на меня, если я вспомню и того, кому мы обязаны этим прекрасным вечером. Год назад я встретился здесь с Арсением, покорившим меня своим обаянием, любовью к жизни и щедростью души. Неудивительно, что у такого человека такая симпатичная родня. Здесь уже говорилось о патриархе нашего стола почтенном Христофоре…

— Ну и довольно обо мне говорить! — крикнул Христофор.

— Но и прекрасная Тамара и прелестная Нина, глубоко трогающая своей чистотой и стыдливостью, — все они достойно представляют свой славный город Дербент, за который я поднимаю небольшой стакан.

Речь Георгия произвела сильное впечатление на дам. Тамара потрепала его пухлой ладошкой по подбородку, а Нина на миг подняла ресницы и прошелестела нечто невнятное.

— Я очень уважаю таких людей, — сказала Тамара. — Я имею в виду актёров и музыкантов. И художников я тоже люблю.

— Немного от них толку, — пробурчал Христофор.

— Многие не понимают нашей специфики, — мягко заметил Роберт.

— Очень многие, — подтвердил Георгий.

— Я бы им очень посоветовал посмотреть хотя бы на нашего Георгия, — сказал Роберт. — Посмотреть, с каким самозабвением он ищет главную тему своей симфонии. Это каторжный труд.

— Обо мне говорить не стоит, — смутился Георгий. — Но что же сказать о моём друге, который даже во сне занят Дворцом пионеров!

— Как во сне? — ахнула Тамара.

— Это научно доказано, — сказал Георгий, любовно глядя на Роберта. — Клянусь, иногда мне за него страшно, его мозг совершенно не знает отдыха.

Арсений предложил тост за искусство.

Последние следы первоначальной принуждённости исчезли. И Роберт, и Георгий были в ударе. Вечер, безусловно, удался. Все были веселы и возбуждены. Лишь Христофор сидел мрачный.

— Нина, — сказала Тамара, — пойди поставь чаю.

Нина залилась краской, качнула ресницами и выпорхнула из комнаты. Георгий умилённо посмотрел ей вслед.

— Поразительное создание, — сказал он. — Теперь таких нет. Она совершенно не от мира сего.

— Могу сказать, что она достойна своей сестры, — сказал Роберт. — И это самая большая похвала.

Тамаре очень понравились его слова, и она одобрительно провела рукой по его щеке.

Христофор нервно постучал костяшками пальцев по столу.

— Редкая девушка, — сказал Георгий с чувством. — Пойду спрошу её, не нужна ли ей моя помощь.

— Какая ещё помощь? — запротестовал Христофор, но Георгий уже ступил на порог.