Яды, микробы, животные, адский огонь. История биологического и химического оружия Древнего мира

Как уже говорилось, историки долго считали инцидент 1346 года в Кафе, рассказанный Мусси, первой зафиксированной сознательной попыткой распространения эпидемии ради военной победы. Однако в древних источниках есть описания гораздо более ранних опытов подобного рода. Некоторые из них, впрочем, носят легендарный или противоречивый характер, как история с осадой Кизика, но в других исторических свидетельствах явно читаются намерения хладнокровно наслать на врагов мор.

Первые свидетельства сознательных попыток вызвать заражение можно обнаружить в клинописных табличках древней анатолийской цивилизации хеттов (1500–1200 гг. до н. э.). Таблички рассказывают, как больных животных (и как минимум одну женщину) изгоняли на занятую врагом территорию, сопровождая процесс молитвой: «Страна, которая примет их, да заполучит эту ужасную чуму». Такие намерения не спутаешь ни с чем, и подобные средства могли быть весьма эффективными. В 2007 г. появилось еще одно похожее свидетельство. Во время Анатолийской войны 1320–1318 гг. до н. э. хетты столкнулись с более сильным врагом – конфедерацией племен Арцава. Однако они добились победы при помощи тайного биологического оружия. Хетты отправили на земли Арцавы овец и ослов, зараженных смертельной болезнью – туляремией. Смертельная «хеттская чума» посредством клещей и мух передалась и людям[212].

Древние хетты и вавилоняне почитали бога-лучника Ирру, насылавшего на врагов в битве чумные стрелы. В греческой мифологии те же функции выполнял Аполлон, уничтожавший невидимыми стрелами целые армии. Кроме того, он мог организовать нашествие грызунов, а их еще в античности считали переносчиками мора (см. главу 6). Данные мифологические поверья отражают тот факт, что эпидемии действительно часто сопутствовали военным нашествиям, и это было связано с образованием толп, антисанитарными условиями, стрессом, недостатком пищи и чистой воды, присутствием грызунов и прочих факторов заражения, а также встречей с новыми патогенами.

Когда в древности люди молили врагов наслать на захватчиков мор, заболевания, действительно распространявшиеся среди вражеского войска, доказывали, что их молитвы услышаны. Например, в IV в. до н. э. жители Пахина на Сицилии молили Аполлона наслать чуму на приближающийся флот карфагенян. И действительно, в 396 г. до н. э. среди карфагенян разразилась опустошительная эпидемия, так что они отказались от планов нападения на Сицилию[213].

Вероятно, вскоре люди решили, что нужно не полагаться на богов, а брать дело в свои руки, сеять заразу и создавать биологические проблемы врагам – например, как поступили хетты, отправлявшие зараженных животных к неприятелю. Некоторые современные комментаторы предполагают, что десять казней, которые Яхве по просьбе Моисея наслал на египтян ок. 1300 г. до н. э., можно считать одним из первых случаев достижения стратегических целей с помощью сил природы.

Не вызвана ли первая эпидемия – красно-бурые воды Нила, от которых погибла вся рыба и оказалась испорчена питьевая вода, – сознательным загрязнением реки сынами Израиля? Согласно Исходу, «маги» фараона могли вызвать схожее явление, что заставляет считать их одними из первых биохимиков в истории. Отравление рыбы подсыпанным в воду порошком из измельченных корней ядовитых растений и минералов наподобие извести, согласно Плинию Старшему, практиковалось в Месопотамии и в римские времена. Однако грязная кроваво-красная вода Нила могла быть связана и с природным явлением – ростом ядовитых водорослей или выпадением бурого осадка[214].

Появление лягушек и насекомых во время второй, третьей и четвертой библейской казни так же обусловлено сезонными явлениями, как град, нашествие саранчи и пыльная буря (хамсин) – в седьмой, восьмой и девятой. Но что насчет пятой и шестой казни? Пятая казнь, которую наслал Яхве, закончилась гибелью скота египтян; в ходе шестой дождь из «сажи» вызвал у животных и людей язвы и нарывы. Переход с животных на людей заставляет предположить легочную сибирскую язву, а нарывы от черной «сажи» могут быть черными язвами, которые образуются при накожной форме сибирской язвы – антракса (происходит от древнегреческого слова со значением «уголь»). То, что скот израильтян не пострадал, объяснить легко: возможно, животные паслись на отдельных, не таких сочных пастбищах.

Подобная же эпидемия описана в Илиаде Гомера (действие поэмы разворачивается ок. 1200 г. до н. э.): осаждающие Трою греки пали жертвой чумы, которую наслал Аполлон. Гомер реалистичен в деталях. Первыми от «черных стрел» Аполлона гибнут вьючные животные и собаки, затем начинают умирать люди.

Вспышки сибирской язвы губительны как для скота, так и для людей. Например, эпидемия, которая пронеслась по Европе в 1600-е годы, убила миллионы животных и по меньшей мере 60 000 человек. Как и вирус черной оспы и другие патогены, споры сибирской язвы могут сохранять жизнеспособность очень долгое время, а люди – сознательно ими управлять. Однако в истории периодически случались естественные циклы эпидемий сибирской язвы[215].