Йага. Колдовская невеста

– Вот тебе и прародитель! Вот тебе и дорогой гость! – на бегу ругался Рьян.

Они мчали легко и привычно, перескакивая ямы и обгоняя рассветное солнце. Но селяне не отставали. Божество явилось в Медуницы! Как с ним расстаться? Если понадобится, так и силой удержать можно… И, ясное дело, на всякий случай не помешает уволочь подальше плот, на котором то божество прибыло. Рьян понял, что суденышко пропало, только когда по колено очутился в воде.

– Господине, не дури! – издалека крикнул вождь. – Оставляй женку и возвращайся к нам! Речной страж все одно вас не выпустит!

Одно радовало: медувинчане тоже не решались соваться в реку, пока солнце не взойдет достаточно высоко, чтобы спугнуть рыбину. Рьян прикинул количество разгневанных деревенщин, размеры речного стража… и предпочел последнее.

– Переплывешь? – коротко спросил он у Йаги.

– Проверим, – деловито кивнула та.

Вождь кричал что-то еще, спускался к реке и снова взбирался вверх по берегу, не решаясь нарушить древний запрет. А Рьян взял в зубы бурдюк с драгоценной росой и поплыл. Ведьма плыла хуже, но старательно широко загребала: ей в Медуницах тоже не слишком понравилось.

Течение сносило их в сторону, и казалось, что другой берег никак не приблизится. От ледяной черной воды невыносимо ломило кости, а проклятые водоросли цеплялись за ступни и норовили затянуть на дно.

Скоро ведьма начала слабеть. Оно и для северянина приятного было мало, а для девки, выросшей в лесу, испытание оказалось непосильным. Одежда намокла и отяжелела, волосы облепили ей спину и плечи, на лбу залегла глубокая морщина. Йага тяжело дышала сквозь зубы, но течение было сильнее. Медувинчане же успели сбегать до лодочных сараев и теперь лишь ждали, пока солнце окончательно поднимется над горизонтом, а речной страж отправится в свое укрытие до заката.

– Эй!

Приходилось крепко сжимать зубами ремень бурдюка, так что Рьян толком окликнуть колдовку не мог. В конце концов лег на спину, поддерживая ее снизу. И тогда-то случилось то, чего проклятый опасался всего больше. По лопаткам мазнул тугой чешуйчатый бок. Он крепче стиснул челюсти и, кажется, впервые в жизни начал молиться. Уже почти рассвело. Вряд ли речной страж поднимется на поверхность только ради них. Поднимется. Клыков у твари не было, но пасть сомкнулась на бедре с такой силой, что, право слово, лучше бы уж зубами. Жерновами и то не так дробило бы кости! Рассвет вдруг показался невыносимо далеким, а вода накрыла его с головой.

Глава 11 Ложь на гнилых ногах

Вода заливала уши, рот и нос. Невыносимо пекло в груди, и темно было так, что хоть глаз выколи. Йага забарахталась и почти сразу оказалась на поверхности. Одна. Только кожаный бурдюк плавал рядом.

– Рьян!

Не отозвался. Да и с чего бы? Ведьма не ведала, что речной страж успел утащить с собой жертву, чтобы не скучать, коротая в укрытии светлый день. Однако и раздумывать долго она не привыкла: вдохнула поглубже и нырнула. В мутной воде поди еще что-то разгляди! Взбаламученный ил, обрывки водорослей, песок… Тут в пяди человека пропустишь! Поэтому ведьма вытянула руки и поплыла вслепую. «Батюшка, обереги! Помоги, не оставь!» – беззвучно молила она. Родной лес близехонько, не бросит ее Безлюдье! Не притворится немым батюшка-дуб, не струсят водяные!

Темно и страшно, жутко и нет спасения. Не так ли описывал северянин проклятье? Но он против своей беды стоял один, а с дочерью леса – несметное войско! Только бы докричаться, только бы услышали милостивые боги… Склизкие травы опутывали ноги, пальцы раз за разом находили лишь грязную воду, и тут… Нет, у Рьяна кожа мягкая, ее хочется касаться, поцелуями повторять чужеземные рисунки на коже. То, что наугад схватили пальцы, было скользким и твердым. Речной страж легко вывернулся и поплыл вниз, вниз, вниз. Скорее закопаться в вязкий ил. Самому закопаться и добычу спрятать.

Грудь распирало от боли. Один бы глоточек воздуха, хоть и один – и можно нырнуть снова! Но Йага поплыла на глубину вслед за рыбиной. «Батюшка! Его не спасешь, так и меня не береги!» Не мог лес оставить свое чудо. Вспороли корни деревьев берег, разорвали мутное полотно реки. Живыми перстами потянулись к ведьме, а с нею вместе и к чудищу, тащившему на дно человека. Оплели сетью – рыбина бессильно затрепыхалась и выпустила жертву.

Как удалось прижать к груди молодца и как достало мочи подняться на поверхность, колдовка нипочем не сказала бы. Не иначе сам лес выволок их на берег, еще и бурдюк с целебной росой не забыл.

Вепрь без зова вышел к ним и увез прежде, чем успели переправиться медувинчане. Ясность рассудка вернулась к Йаге, лишь когда кабан стряхнул их со спины прямо перед избой. Тогда-то ведьма вскинулась: нет времени пугаться да сетовать. Нога у Рьяна распухла, но кровь не сочилась. Сам же он был бледен, как утопник, и только едва слышное биение сердца давало понять, что не мертвец перед нею.