Йага. Колдовская невеста

Ожидая ответа, Иванька ажно весь напрягся. Но Йага сказала честно:

– Того пока не ведаю. Но спросить хотела о другом… человеке.

Мавка препираться не стала.

– Что ж, спрашивай.

Йага оперлась ладонями о берег и погрузила голову под воду. Время замерло. Замер дождь где-то далеко-далеко, замер маленький лоточник. Не стало звуков города, звона ручья и даже дыхание словно остановилось. Дочь леса видела перед собою сплошь черноту, из которой предстояло выловить что-то очень важное.

– Матушка…

Вязкая чернота неохотно расставалась с секретами. Она запугивала, щелкала клыками над ухом, гнала прочь. Но ведьма убираться не желала.

– Матушка! – позвала она вдругорядь.

И чернота сдалась. Сначала в ней зажглись желтые звериные глаза. Йага наперво решила, что это отражение, но ошиблась. Глаза были выше. И тот, на чьем лике они сияли, лишь немногим походил на дочь леса. Да и то поди пойми, чем именно? Жестами ли, плавными и тягучими, поворотом головы, хитрым взглядом?

Потом проступила комнатушка. Простая, но чистая спаленка, мягкая перина и силуэт женщины, распластавшейся на ней. Женщина извивалась от наслаждения, а человек… нет, не человек. Тот, кто лишь притворялся человеком. Он ласкал и нашептывал слова, от которых женщина пьянела.

– Огонек! Огонек!

Женщина видела над собою кого-то другого. Кого-то, кого звала Огоньком, любимого и знакомого. Женщина не ведала, что за существо одаривает ее своим семенем. Йага кинулась к ним – разнять. «Это не он!» – хотела закричать она. Вздрогнула… и оказалась совсем в другом месте.

Мужчина стоял на коленях подле дуба, который Йага знала сызмальства. Волосы его были цвета рыжих осенних листьев, редкого для здешних мест цвета, темя касалось выступающих из земли корней, а по щекам текли слезы.

«Огонек, – поняла Йага. – Это Огонек!»

Мужчина молил древнее божество, не зная толком, как к нему взывать. Но молил его, а не своих богов.

– Все, что пожелаешь, бери! Все возьми, хозяин тонколистный! Все возьми! Ты кормишь зверей и птиц, ты силу родишь невиданную, ты тайны хранишь неслыханные. Все возьми, но одари меня наследником!

Огонек не видел того, кто жил под броней коры. Да и если бы увидал, не узнал бы. А вот Йага узнала. На мужчину взирал звериными желтыми глазами сам Лес. Взирал спокойно и бесстрастно. Что ему жизнь? Взять, подарить или сменить одну на другую? Уж кому, как не ему разуметь, что все жизни суть одна-единственная. Он ответил на молитву. Он помог женщине зачать.

И снова зарябило перед взором. Пропал дуб, пропал Огонек. Остался только лес. Но другим он стал теперь. Полным скорби и горя. По нему брела, покачиваясь, женщина, а к груди она прижимала тихого младенца. Девочку с глазами Леса.

– Мама?

Подбежать бы! Хлопнуть по плечу, остановить… Но как ни старалась, догнать женщину Йага не могла.

– Мама!

Хоть повернулась бы, хоть бы раз дозволила взглянуть! Но женщина не оборачивалась. Она брела к старому дубу, и колдовка уже знала зачем.

– Забери! Забери свой дар! Забери, что дал, и верни мне милого! Не жить мне без него, не радоваться солнышку!

Ведьма что есть мочи тянулась к матери, но дуб не приближался.

– Мама! Матушка! Не бросай меня!

Но прошлого не воротишь, как ни проси. Девочке суждено было остаться в траве, а старой Зорке – найти ее и назвать дочерью.

– Мама!

Женщина отдалялась, а Йага так и не сумела разглядеть ее лица. Пролила ли хоть слезинку? Обернулась ли хотя бы единый раз? Силуэт таял в темноте, а лесовка бежала и бежала за ним, но никак не могла нагнать. Кочки, всегда сами прыгающие под ноги, нынче убегали из-под сапог, травы опутывали щиколотки, ветви хватали за волосы. А ночь сгущалась, стирая деревья вокруг, тропку и женщину, которую так важно было увидеть. Неужто желанное чадо стало нелюбым? Неужто дочь чем-то не угодила матери? За что? За что? За что?! Йага запнулась и упала, но почему-то взметнула целый сноп брызг. Кто-то обхватил ее поперек груди и потянул, а в следующий миг ведьма лежала на берегу ручья. Волосы и рубаха были темны от воды, а рядом стоял злой Иванька.

– Ты никак топиться вздумала?! – заорал он. – Да я! Да тебя… Я все северянину расскажу!

Йага молча отвернулась и поджала под себя ноги.

Глава 14 Не отдам!

Когда продрогшая лесовка перешагнула порог избы, никто и не подумал спросить, отчего не принесла простоквашу. Ливень зарядил нешуточный, опасались, что потечет крыша сарайчика, где хранились кожи, и об оладьях мужчины беспокоились всего меньше.

Рьян возвратился от Инвара давненько, но ведьмы дома не было. Потому он ходил бледнее обычного и, когда наконец дождался Йагу, перво-наперво хотел всыпать ей хорошенько. Он уже открыл рот, чтобы высказать, какая ведьма дуреха, и запретить шастать где ни попадя, но глянул на мокрые волосы, на опущенные плечи… И вместо того чтобы наорать, как собирался, крепко прижал к груди. А Йага доверчиво прильнула к нему и стояла так долго-долго, пока уже Рад не попенял:

– Вход перегородили! Вы уж либо сюда, либо отсюда!