Ягодное лето

Про себя тетя добавила, что счет за эту операцию, который выставила клиника телекомпании, был просто астрономический. Ей, чтобы оплатить такое вмешательство, пришлось бы продать квартиру – и не факт, что вырученных за нее денег хватило бы!

– Да, точно, – повторила она, поглаживая свою воспитанницу по щеке.

На несколько месяцев показ шоу «Чудовище и красавица» был приостановлен – участницам нужно было время, чтобы восстановиться и прийти в себя после операций. Дольше и тяжелее всех этот период тянулся у Габрыси, у которой должна была срастись сломанная в двух местах нога. В то время когда ее соперницы уже имели за плечами предфинальный выход и готовились к выходу, она все еще проходила болезненную и тяжелую реабилитацию.

Но все же и для нее наконец настал великий день.

Накануне Габриэла не могла заснуть.

Она ворочалась в своей постели в номере отеля с боку на бок и все пыталась представить себе, как она теперь выглядит. Нога ее все еще была закована в шину, которую должны были снять завтра утром. Лица своего Габриэла не видела уже больше двух месяцев, но знала, что ей соперировали сломанный в детстве нос и подправили подбородок, а еще зачем-то выровняли и отбелили зубы. «Зачем?!» – «Затем, что у тебя, горемычной, прикус неправильный и зубы жел-ты-е…» Еще ей зачем-то сделали липосакцию бедер, хотя она и так была худенькая. И получается, что единственное, чего не коснулся скальпель пластического хирурга, были как раз спасенные ею «сисечки», чем доктор Малыш был крайне недоволен и разочарован.

Утром с Габриэлы в очередной раз снимали мерки – платье, в котором она должна была появиться на публике, должно было сидеть как влитое.

От неуверенности и беспокойства она не могла заснуть.

Завтра, уже завтра все изменится.

Завтра у нее начнется новая жизнь.

Она получит от судьбы (и от организаторов шоу) то, о чем мечтала всю жизнь, с самого детства. НОРМАЛЬНОСТЬ. Габриэла покосилась на ногу, закованную в шину: нога больше не выгибалась к середине, она была длинная и прямая, как и вторая. Больше Габрысе не грозят костыли и эта кошмарная, чудовищная ортопедическая обувь!

– Мне не нужно становиться красивой, – говорила она в пространство. – Нет. Я хочу быть просто как все. Чтобы никто не пялился на меня с жалостью, чтобы в трамвае не ругались из-за того, кто должен уступить мне место, чтобы я могла бежать за автобусом и не спотыкаться о собственную ногу. Только это. И еще – чтобы мужчина обратил на меня внимание потому, что я обычная девушка, а не потому, что я калека или участница популярного шоу.

Габриэла встала и вышла на балкон.

Полная луна висела над морем, и по темной поверхности воды бежала серебристая лунная дорожка.

Габриэла восхищенно вздохнула и втянула ноздрями одуряющий запах соленого ветра и цветов бугенвиллеи.

Скоро она вернется домой. В Польшу. Из этого оазиса спокойствия, из этого убежища, в котором она укрылась на три месяца, ей предстоит вернуться в реальность. В мир нормальных, обычных людей. Вернуться другой, новой, изменившейся. Примет ли ее этот мир? Может быть. А может быть, и нет.

Мечты сбываются. Но какую цену ты готова заплатить за это?

Она была готова заплатить любую цену. Хотя у нее и не было ничего.

Габриэла огляделась по сторонам, как будто ища подтверждения, что действительно небогата.

– Но у меня есть кое-что, что я люблю и ценю. Единственное, что мне всегда в себе нравилось. И если нужно…

Она вбежала в комнату, схватила маникюрные ножницы, зажала в руке свои прекрасные, длинные, до пояса волосы и, стиснув зубы от напряжения, начала их кромсать.

– Вот холера, – проворчала она, – больно! И совсем не романтично!

Но тем не менее наконец у нее в руке оказались длинные пряди отрезанных волос. Она прижала их к груди, а потом размахнулась и…

– Нет, так нельзя: ветер их разнесет по окрестностям и никакого ритуала не получится.

Она схватила пластиковую бутылку, запихала в нее волосы, а потом засунула туда листок бумаги со своим желанием: «хочу быть как все!». И вышла к морю.

Размахнулась, бросила бутылку в воду и встала, задумчиво глядя, как та колышется на волнах в свете луны. Но… бутылка колыхалась как-то подозрительно близко… еще ближе… еще… и вот уже она доплыла до берега и вода мягко вынесла ее прямо к ногам Габрыси.

Девушка уставилась на нее, выпучив глаза.

– Эй, я хочу быть такой как все! – крикнула она, бросая бутылку снова в воду, на этот с разворотом и изо всех сил. Но та снова придрейфовала к берегу. – Не клади мне ее под ноги! – психанула уже Габрыся.

Она напихала в бутылку песка и, удовлетворенная, повторила свой ритуал. А потом вернулась в номер.

Проснулась она рано.

«Черт!»

Это была первая мысль, которая пронеслась у нее в мозгу.

«Я ведь этого не сделала? Я ведь не отчекрыжила себе волосы, правда? Мне ведь это только приснилось?!»

Она осторожно потрогала голову – зеркал ведь у нее не было. И застонала от отчаяния.

Это был не сон.