Яичница из гангстеров

С минуту я стоял, заставляя себя думать. Какой-нибудь бандит из Борнео быстро бы сообразил, что Фостер убил Дэнни и подстроил все так, будто убийца — я; ведь Фостер ничего не делал наполовину. Но с полицией дело не так просто; мне придется долго и подробно объяснять, особенно теперь: уж две недели газеты допекают полицию за то, что она до сих пор не нашла убийцу одного профсоюзного деятеля по имени Тайлер. При таких обстоятельствах они быстро провернут дело об убийстве Дэнни; может быть даже, что они быстро раскроют и тайну об убийстве Тайлера.

Губы у меня распухли, были разбиты и болели: меня били, когда я потерял сознание. Лицо Дэнни тоже было в крови. Все выглядело так, будто мы с ним подрались, — это могло объяснить и шишку у меня на голове. То, что неделю назад я дал Дэнни по физиономии, едва ли могло мне помочь.

Я бросился из номера, вниз по лестнице, и был уже на третьем этаже, когда услышал топот взбирающихся по ступеням ног. Я не знал, насколько я известен полиции, — но я знал, что у меня в кармане — револьвер убийцы. Справа от меня была открыта дверь в комнату № 302, и я увидел маленькую пожилую горничную отеля, которая перестилала постель, сменяя белье. Я подскочил к двери, сорвал с себя пиджак и только перекинул его через руку, как полицейские появились на площадке лестницы.

Я гневно посмотрел через дверь на горничную. Полицейские приостановились.

— О’кэй, детка, — закричал я, — раз ты так, смотри, — будешь жариться в аду!

У горничной отвисла челюсть и округлились глаза, а я захлопнул дверь с такой силой, что на лестнице зазвенело эхо. Я резко повернулся, надел пиджак и направился к лестнице. Оба офицера следили за мной; один особенно пристально оглядел меня — мои темные волосы, лицо, распухшие губы, отмечая про себя мой рост и мое телосложение. Это означало, что они уже получили кое-какие сведения о внешности «убийцы».

— Каково? — завопил я, обращаясь к ним. Они переглянулись. Я провел пальцем по вздутым губам, забормотал: — Сукина дочь, кошка проклятая, — и проскочил мимо них. Пожав плечами, они пошли дальше по лестнице.

Как только они скрылись из виду, дверь приоткрылась, и маленькая почтенная горничная выглянула в коридор.

— Что я такого сделала? — спросила она мне вслед.

Я уже спускался в вестибюль. Очутившись там, я огляделся. Из вестибюля отеля можно было непосредственно пройти в несколько магазинов. Я вошел в один из них — цветочный. Несколько тысяч долларов, бывших в моем бумажнике, исчезли, пока я был без сознания, но в кармане брюк я обнаружил несколько монет, купил дюжину роз и вышел с ними на улицу.

Я весь вспотел, но душевная буря ничем не проявлялась на моем лице. Многолетняя игра в покер с высокими ставками научила меня владеть собой и контролировать свое поведение; но внутри меня все бурлило. Никто не остановил меня, и я благополучно дошел до стоянки такси. Проехав двенадцать кварталов от отеля, я пересел в другое такси, оставив в первом купленные мной розы, и вышел из второго за три квартала от Грин-Парк. В парке я храбро зашел на газон, подняв по дороге брошенную кем-то газету, сделал из пиджака подобие подушки и растянулся на траве, закрыв газетой лицо.

Я думал о четырех людях, с которыми сегодня, в четверг, почти до четырех часов дня играл в покер. Вик Фостер — поверенный в делах и заурядный политик с блестящими идеями, который дважды проваливался на выборах в Конгресс. Высокий костлявый человек с худым, обвислым, угловатым лицом. Фостер похож на старинного шерифа с «Дикого Запада», который позволил себе расслабиться после того, как очистил город от всех преступников. Уложив их выстрелами в спину. Низенький, толстый, беловолосый Артур Джейсон — судья на выездных сессиях. Берт Стоун, пятидесяти лет от роду и шести футов четырех дюймов ростом, с большим красным носом, который выглядит так, будто кто-то заехал в него кулаком; Стоун — эксперт по части электроники и состоятельный бизнесмен, владелец самого крупного в Альтамире радио- и телевизионного агентства и ателье по ремонту аппаратуры. Насколько я понимаю, его можно склонить на «особую» работу, если дать подходящую цену. Несколько месяцев тому назад у него были неприятности из-за того, что он, как утверждали, приладил подслушивающее устройство к телефону одного местного полицейского. Обвинение вызвало двухдневную сенсацию в газетах, но все завершилось заявлением, что это «сплошная ошибка».

Дэнни Хастингс до сегодняшнего дня был человеком, имевшим в городе значительный вес. Член муниципального совета, он знал большинство альтамирских — и многих государственных — «шишек» настолько, что называл их просто по именам, и несколько раз я слышал, как его называли устроителем и посредником в разных делах, в том числе даже в отношениях между ворами и полицией. Если вы хотели устроить какое-нибудь дельце, существовала формула: «Поговорите с Дэнни». Теперь всему этому конец.