Яик - светлая река

Так вот какие слова переводил Зубков через копирку, чтобы размножить! Хаким еще раз перечитал письмо Дмитриева. Немного ниже следовала приписка Зубкова:

"Вот что мы знаем:

1. В городе сейчас развеваются знамена трех полков.

2. Четыре пулемета стоят на углах "Сорока труб". Два - в дверях. Караульную службу несут солдаты из согни Бударина.

3. Овец Овчинникова хватает не больше чем на питание войска. В городе нет мяса. Жители степей не верят в ценность денег, не ведут скотину на базар.

4. Поднялись железнодорожники. Они забастовали. Нагружают и разгружают грузы сами казаки.

5. Акутин все еще тягается с Чапаевым около Чижи.

6. В Богдановку выехали каратели. Тистбеков".

Хаким тихонько рассмеялся, наткнувшись на подпольную кличку Зубкова. Но сердце его заволновалось. Со слов Мендигерея он понял, что Дмитриева решили освободить из тюрьмы. Но как? Этого себе он не мог представить. Вспомнились напутственные слова Мендигерея, который, видимо, любил его, боялся за него: "Будь осторожен, дорогой. Дело трудное. Верю в твою ловкость и смелость. Что бы ни случилось, разузнай и возвращайся скорей обратно! Если вручат бумагу выучи все, что там написано, и сожги!"

Как чудесно было бы помочь освобождению тех, кто в тюрьме! Как бы обрадовалась Дуся! Соколы со связанными крыльями, как гордо вы взмыли бы ввысь... Дряхлый старик и адвокат, попавший в тюрьму весной вместе с ним, и татарин, что распевал вопреки запрету революционные песни, и крестьянин с темным от горя лицом и перевязанной головой - все бы увидели свободу.

Но как подойти к тюрьме, минуя конных казаков? Как перебраться через Яик? "Цель нашего освобождения не ставьте выше свободы народа... Точный день укажет штаб в Самаре..." - так сказано. Что это значит? Быть может, надо понять так: не пытайтесь помочь нам, пусть нас осудят. Ведь впереди трудная борьба. Берегите силы, готовьтесь к ней!

Все это так захватило Хакима, что на минуту он забыл обо всем. "Выехали каратели" - эта строка жгла душу. Ведь казаки не будут ждать сложа руки. Правительство Джамбейты бьется в предсмертных судорогах, словно шаман. "Знают ли наши люди о том, что выехали каратели? А что, если нет? А я сижу здесь, вместо того чтобы бежать, сообщить".

Он повернулся и хотел уже выйти, но на пороге стояла Мукарама.

Мукарама первая подошла к нему. Ей хотелось броситься на шею Хакиму, ощутить объятия его рук, таких сильных! Как он возмужал за это время! Как изменился!

Но Мукарама только медленно протянула ему свою хрупкую руку и тихо сказала:

- Здравствуйте.

Хаким, пожав ее руку, продолжал молчать, не находя слов. Мукарама пришла на помощь:

- Это письмо написано мне? Да? Вот я и пришла сама.

- Нет, нет! - испуганно заговорил Хаким. - Это письмо другого человека. И содержание тут совсем другое. Я размышлял над ним и даже не заметил, как ты вошла...

- Зачем же ты читаешь чужие письма? Нехорошо! - засмеялась Мукарама и, выхватив у Хакима письмо, спрятала его за спиной. Глаза ее, словно золотистые яблоки из Ханской рощи*, были совсем рядом. Хаким обнял ее, забыв обо всем на свете...

______________

* Ханская роща - яблоневый сад в Уральске, слава о котором разнеслась далеко вокруг.

Торопливые шаги старухи оторвали его от губ Мукарамы.

- Слишком ты часто ходишь, парень. Слишком часто, - вполголоса сердито проговорила старуха. - Когда здесь Мукарама, мог бы и не ходить. Не ходить мог бы...

Мукарама внимательно прочитала письмо. Она не поняла отдельных слов, но слова "Октябрь", "Революция", "Дмитриев" были понятны ей.

- Я встретила рано утром Дусю. Она несла передачу отцу. Мы не успели ни о чем поговорить, она очень торопилась, - тихо сказала Мукарама, с удивлением разглядывая Хакима. И вдруг спросила, снова бросив быстрый взгляд на письмо: - Хаким, неужели ты тоже революционер?

Мукарама потянулась к Хакиму, словно от его ответа зависело очень многое в ее жизни. Старуха, ворча, вышла.

- Да! - с облегчением выдохнул Хаким.

Он подвел девушку к столу, стоящему у окна.

- Я пока еще не могу сказать о себе, что я революционер в настоящем смысле этого слова. Настоящие революционеры - это Дмитриев, люди, возглавляющие в степи работу Совдепа. Я только один из многих, кого они ведут за собой.

- И ты не боишься? - шепотом спросила Мукарама.

- Сперва я боялся. Я думал, что этим серьезным делом могут заниматься лишь особенные люди. Но потом понял - всем найдется дело. Порой бывает очень трудно: ведь эта работа требует настойчивости, мужества, упорства. Только сейчас я по-настоящему понял это. Однажды я случайно попал в тюрьму. Но я многому научился там. Я понял, увидел воочию, что такое жестокость, позор, насилие...

- Ты был в тюрьме?

- Да если бы меня не засадили туда, разве смог бы я не проводить тебя?

- Отчего же ты не приехал в Джамбейту? Ведь ты же обещал...

Хаким рассказал о том, как он ездил в аул, как ускользнул из рук Аблаева, о том, как был в Уральске и выехал оттуда с караваном. Однако он умолчал о руководителях Совдепа, об их работе и о том, для чего приехал в Уральск.

Замирая от страха, слушала Мукарама его рассказ.