Яик - светлая река

- Прекрасно! Я буду в обозе с кухней. Моих вещей хватит как раз на одну подводу. Всякие препараты, перевязочные материалы, лекарства... целый воз.

- Хорошо. Значит, вместе будем. Тогда - не прощаемся.

- Вместе, вместе!

Нурым кивнул головой и вышел. Он был счастлив оттого, что Мукарама не остается в унылом, заброшенном городке, а будет рядом с ним.

Едва вышел Нурым, как девушка захлопала в ладоши, не находя себе места, забегала по комнате, широко открыла окна, тут же вытащила из-под кровати чемоданчик, стала складывать вещи, мигом перевернула весь дом. Прибежала испуганная шумом Майсара, Мукарама кинулась ей на шею.

- Апа, еду я, еду! В Уральск! Нет, не в Уральск, а к Яику. В сторону Оренбурга... - взволнованно говорила она. - Не одна, вместе с целым полком джигитов!

- И-и, алла-а, - удивленно протянула женщина. - А я так испугалась, так испугалась. Думаю: что за шум, что за тарарам. А это, оказывается, ты тут от радости прыгаешь. Ну, хорошо, счастливого пути тебе!

- Апа, будь здорова! Прощай, апа!..

- Неужели прямо сейчас едешь?

- Сейчас, апа, сейчас. Только что приходил господин Жунусов и сказал, что полк выступает.

- А когда вернешься, милая?

Мукарама опешила. "Когда вернусь? Зачем? Ведь я же в Уральск еду! В родной город!" Девушка отрицательно покачала головой.

- И-и, алла! - удивилась женщина. - Ну, тогда я сготовлю тебе кое-что на дорогу...

И, суетясь, апа отправилась на кухню. А Мукарама, собирая вещи, представляла, что сейчас дома...

Город окружен солдатами. И в самом городе солдаты. На каждом углу стоят караульные. Жители вооружены, все что-то делают. Одни роют землю, другие тащат бревна, третьи волокут мешки с песком. Суматоха. Как она доберется до дому?! Что будет там делать? Что бы там ни было, но жизнь ее должна измениться...

4

Отряд дружинников вышел наконец в далекий поход.

Стояла осень. Дул резкий, холодный ветер, но к полудню погода смягчилась. Солнца не было, хмарь понемногу стала сходить с осеннего неба. Солдаты в легких шинелях с утра зябко поеживались, а сейчас слегка повеселели.

Обоз уже миновал кирпичное здание школы. Небольшими группками и в одиночку, легкой рысцой тянулись дружинники к площади между больницей и школой - к месту сбора. Отсюда, разделившись на сотни, в строгом порядке отряд должен отправиться в Уил. Когда исчезнет за горизонтом первая сотня, построится вторая, а за ней - с интервалом в полторы-две версты - третья. Таков приказ старшего командира Жоламанова. Такое построение было удобным: меньше поднималось пыли, а сотни в отдельности могли переходить на шаг, на рысь или в намет. Первую сотню возглавил Мамбет, вторую - Жоламанов, третью - Орак. Нурым попал в сотню Орака и решил, пока отправятся первые две сотни, зайти в больницу к Мукараме. Он не сказал командиру заранее о решении девушки. "Успеется. Надо еще раз поговорить с Мукарамой, предупредить о трудностях похода. Лучше пусть сам Хаким приедет за ней. После того как объединимся с отрядом Абдрахмана. Или, в крайнем случае, я сам приеду за ней после", - рассуждал Нурым, но сказать о своих мыслях Мукараме ему так и не удалось.

- Где подвода? - первым делом спросила девушка, выбегая навстречу. Или я поеду верхом?

Нурым смутился.

- Я... хотел бы посоветоваться с вами, - неуверенно начал он. - Путь будет очень утомительным...

- Но ведь мы с вами договорились ехать в город, а не болтать о трудностях!

"Ойпырмай, как она поедет на грохочущей телеге, в тучах пыли, среди горлопанов-солдат? Где ей ночевать на стоянках? Выдержит ли суровый путь? Кто за ней присмотрит? Хорошо, если доберемся до города или хотя бы до какого-нибудь жилья. А если поход затянется? А если столкнемся с врагом?"

Но девушке не было дела до тревог и сомнений джигита.

- Я не позаботился о подводе... - промямлил Нурым.

- В таком случае я поеду верхом. Когда я была маленькая, абый учил меня ездить верхом. У нас тогда было несколько рысаков. По пятницам мы выезжали на прогулки в Ханскую рощу. А однажды мы с абыем ездили верхом даже в Каменку, - горячо проговорила Мукарама, стараясь убедить Нурыма в своем умении ездить на коне.

Она и одета была для верховой езды: в камзоле, в татарской шапке, в красных сафьяновых сапожках. Лицо ее сияло от возбуждения. В опрятном, удобном одеянии она была похожа на казахских красавиц, которые, по обычаю, возглавляют кочевья в пути. Небольшая соболья шапка слегка округляла ее продолговатое лицо, и сейчас девушка показалась Нурыму не светлой, а почему-то смуглой.

- Нет, нет! Я сейчас найду подводу. Вам нельзя верхом, тяжело, - сказал Нурым, собираясь уходить.

Мукарама заметила растерянность джигита и, нахмурив брови, сказала недовольно:

- Я надеялась, Жунусов, что вы уже все устроили. Я давно жду вас, с самого утра пришла в больницу. Упаковала необходимые медикаменты. Свои вещи сложила еще вчера вечером. А вы приходите будто для того, чтобы прощаться...

- Сейчас, сейчас же раздобуду подводу... - повторил Нурым.

Он быстро сел на коня и поскакал к Ораку.