Яйцо Пинхоу (ЛП)

Он по очереди кивнул каждой девочке, и когда он кивал, прически у них начинали корчиться и вставали дыбом. Заколки и резинки полетели на дорогу. За несколько мгновений их волосы превратились в длинные вертикальные пучки на макушках, а маленькие косички развевались сбоку, словно щупальца.

Девочки схватились за головы. Некоторые завопили.

– Я не могу пойти домой в таком виде! – взвыла Норма.

– Люди будут смеяться! – завизжала Марго.

Она вцепилась обеими руками в пушистые, как у всех Фарли, волосы и попыталась стянуть их вниз. Они вырвались из ее пальцев и подпрыгнули обратно.

– Да, – сказал Джосс. – Всякий, кто увидит вас, будет хохотать до упаду. Послужит вам уроком. Они опустятся, когда вы зайдете в свои дома, и не раньше. А теперь идите.

Девочки угрюмо подобрали велосипеды и сели на них, ворча и жалуясь друг другу, когда оказалось, что большинство брызговиков разболталось.

– Почему он ничего не сделал с ее волосами? – среди бряцания и позвякивания спросила Норма.

Когда они отъехали – длинноголовые и решительно странные, – Марго громко ответила:

– Он полукровка – наполовину Пинхоу, вот почему.

Она хотела, чтобы Джосс услышал, и он услышал. И не был доволен. Когда Марианна сказала:

– Джосс, они злились из-за того, что Бабка наложила чары на Фарли.

Он просто нахмурился на нее:

– Я не собираюсь стоять здесь, выслушивая обвинения, Марианна. Мне без разницы, из-за чего это случилось. Я исправлю тебе велосипед, но на этом всё.

Он подобрал велосипед Марианны и с помощью нескольких умелых поворотов и ударов и такого же количества хорошо направленных уколов магии выпрямил изогнутую раму и свернутые педали и вернул колесам круглую форму. Из-за слез Марианна видела его надевающую цепь фигуру размыто. «Бабка сделала всё так тщательно! – подумала она. – Никто не верит ни единому моему слову!»

– Вот, – Джосс протянул ей починенный велосипед. – А теперь езжай, куда ехала, пусть посмотрят твое лицо, и больше не пытайся оскорблять Фарли.

Он взял собственный велосипед, быстро перекинул ногу через седло и укатил в деревню, прежде чем Марианна смогла придумать, что сказать.

Она немного постояла на дороге, тихо плача – она всегда презирала такие слезы. А потом взяла себя в руки и посмотрела на маленькие разорванные мешочки и белую пыль из них, полосой растянувшуюся через дорогу и засыпавшую живую изгородь на другой стороне. Девчонки везли Пинхоу нечто крайне неприятное. Судя по ноющему ощущению в спине, это была очередная болезнь. К счастью, оно было настолько свирепым, что пославший его сделал так, чтобы оно активировалось, только когда кто-нибудь произнесет нужное слово. Но всё равно Марианна знала, что не должна оставлять это здесь. В любой момент кто-нибудь случайно мог произнести нужное слово.

Вздохнув, она положила велосипед и задумалась, как с этим разобраться. Мама тут справилась бы лучше нее.

И все-таки она могла сделать кое-что, что, вероятно, сработает. Марианна не слишком часто этим пользовалась, поскольку мама сильно встревожилась, когда обнаружила, что Марианна способна на такое.

Марианна глубоко вдохнула и очень аккуратно и осторожно призвала огонь. Она призвала его на самую поверхность дороги и верхушки листьев на живой изгороди. И на случай, если этого будет недостаточно, она велела ему сжечь каждый клочок пыли, где бы она ни была.

На ее призыв ответили маленькие голубые языки пламени в дюйм высотой, мерцающие над дорогой, обочиной и живой изгородью. Почти сразу же пламя заполнилось маленькими белыми искрами, шипящими и свистящими. Затем пыль под ним вспыхнула и сгорела с чудесным рычащим звуком – будто злая собака. Шесть мешочков сгорели с тихим рассыпчатым «пуф», породив группки пламени, которые были скорее зелеными, чем голубыми, и выбросив вверх потоки белых искр. Будто фейерверк, подумала Марианна, если не считать сильного запаха драконьей крови. Когда она отозвала пламя, не осталось ни кусочка пыли и никаких следов мешочков.

– Отлично, – произнесла Марианна и поехала дальше.

Наверное, когда она прибыла к дому двоюродного дедушки Эдгара, у нее был пугающий вид: распухшие губы, расцарапанное лицо и растрепанные подерганные волосы. Колени и одна рука тоже были поцарапаны. Открыв дверь, двоюродная бабушка Сью вскрикнула.

– Батюшки, дорогая! Ты упала с велосипеда?

Бабушка Сью была такая свежая, накрахмаленная и аккуратная и смотрела так сочувственно, что Марианна снова заплакала. Она протянула кувшин с бальзамом и сглотнула:

– Боюсь, он треснул.

– Ничего, ничего. У меня еще прошлый не закончился. Заходи и дай мне посмотреть твои царапины.

Она проводила Марианну в аккуратную чистую кухню, окруженная пятью разномастными собаками двоюродного дедушки Эдгара – и все они шумно радовались Марианне, – где усадила Марианну на стул и промыла ей лицо и колени маминым травяным антисептиком.

– Какой ужас! – сказала бабушка Сью. – Такая большая девочка, как ты, наверняка знает уже достаточно чар, чтобы не падать с велосипеда!

– Я не падала! – сглотнула Марианна. – Там были девочки Фарли…