Яхтсмен

Парни в лодке переглянулись и отчалили, нагоняя на своей моторке других участников. Я не пожалел, что отказался, но странное чувство разочарования в самой регате. Не мог я быть последним, даже если ничего не умел. Ведь и яхта мчалась вперед — только не так быстро, как мне хотелось.

— Почему ты отказался? — накинулась на меня рыжая, когда я закрепил парус окончательно, а яхта прошла уже через третью пару буев. — Вдруг это…

— Нет, — я отдышался и оперся на поручни. — Это не то. Совсем не то.

Небо стремительно темнело и туча, закрыв солнце, гнала по морю тень, превращая дружелюбное синее море в черную и бурную стремнину. Волны усиливались и все ощутимее били в борт. Я начал переживать, что регата превращается из приятного увеселения в нечто опасное.

— Кажется, будет дождь… — посмотрев на мрачную высь, заметила Даша.

— Будет буря, — отозвался я, чувствуя, что, если в принципе удастся финишировать — это уже будет достижение. И тогда можно будет добить бутылку. Сразу после финиша.

Сильный порыв ветра немного накренил яхту, но она тут же выровнялась. Это меня здорово напугало. А ведь в каюте еще заперта собака — каково ей? Но оставить ее я не мог ни с кем. И оказалось, что лучший поначалу выбор доставляет одни мучения.

— Впереди поворот, — услышал я предупреждение и вовремя заметил, что маршрут выстроили недалеко от скал, что как пальцы торчали из воды. — Давай, выравнивай паруса!

Я только собрался бросить возмущенный взгляд на свою рыжую помощницу — ведь все-таки это она со мной напросилась. И мое главенство оспаривать явно не стоит! Но выразить все мое возмущение не позволила молния.

Буквально рассекая небо пополам, она прошла вертикально до воды, недалеко от берега. Нас разделяло около десяти километров — мы находились далеко от бухт, поэтому точное расстояние я определить не мог. Секундой позже раздался оглушительный гром.

В каюте взвыла Лайма. Бедное животное. С трудом заставив себя сосредоточиться на управлении яхтой, я вернулся к парусам. Те лодки, что шли впереди, с усилением ветра немного прибрали стаксель, чтобы держаться ровнее — сильные порывы кренили мачты, грозя перевернуть яхты.

— Ну и погода! — уже с трудом пробиваясь сквозь свист ветра в снастях, доносился до меня голос комментатора. — Такой грозы я не припомню с… вообще не припомню! Ну и ну! И посмотрите только, как грудятся яхты! Даже отстающий приблизился к ним!

Полностью игнорируя все, что происходит вокруг, я собрался перебраться ближе к носу, но волна перехлестнула через яхту. Или это ветер так наклонил ее, что лодка клюнула носом? Теперь забираться вперед было очень опасно. И я принял единственно, как я тогда думал, верное решение — убрать паруса вовсе.

Не то чтобы это должно было помочь, но удержаться в правильном положении проще, когда тебя не мотает ветром из стороны в сторону. Впереди нас нашлись некоторые смельчаки, которые рискнули не свернуть паруса до конца, а использовать их малую часть.

Как они это сделали — я и представить себе не мог, но под таким ветром те, кто шел в двадцати-тридцати метрах от торчащих из воды каменных пальцев, могли бы считать себя героями. Или полными дураками — течение или порывы ветра могли легко отправить яхту на скалы и превратить крепкое судно в гору щепок, обернутую остатками паруса.

— Что дальше делать? — спросила меня Дарья, стоило мне вернуться к ней. Яхта почти остановилась, рулить смысла не было.

Перед нами, в нескольких метрах впереди, образовалась пробка — предстояло пройти между буями, однако почти все остановились и даже смельчаки, которые только что пытались на малом ходу обогнуть препятствие, отказались от затеи. В результате впереди всех, уже успешно обогнувшие пальцы, находились лишь три яхты. Все остальные стояли кучей около скал. Мы были чуть позади, но от этого мне было ничуть не спокойнее — все равно опасность разбиться меня пугала больше, чем гром и молнии.

Они, кстати, появлялись все чаще и все ближе. Гроза только набирала силу и это означало, что пора бы завернут все это мероприятие и перенести его на другой день. В ту же секунду во мне заговорил профессионал, устыдивший меня за подобные мысли. Ведь сколько потрачено средств и времени. У людей билеты и планы, а перенос — это не на завтра.

Яростно помотав головой, я попытался прогнать эти мысли. Как вообще о таком думать можно? На больших яхтах сотни гостей. Здесь, рядом — десятки спортсменов или рисковых богачей. Кем бы они ни были — они все равно люди, чьи жизни стоят дороже любых денег.

— Ничего не делать, — мрачно заметил я. — Все здесь накрывается медным тазом. Зато ты пока можешь поэкспериментировать с тростью, — я заметил, как она вцепилась в руль и понял, почему до сих пор она не тронулась с места. Мне и самому было страшно до чертиков.

— Я лучше тут постою, — пролепетала рыжая. — Здесь нормально.

Мокрые волосы облепили ее лицо — брызги от волн перехлестывали через яхту, утяжеляя паруса. Вода быстро стекала с палубы, а я подумал, что дверь в каюту должна быть очень и очень герметичной — иначе мы потонем прямо здесь.